шарф. – Только и всего. Мне жаль, что ты увидел меня такой.
– Что он делает с тобой? – грозным тоном спросил Энтони: в его душе закипала ярость. – Он бьет тебя?
– Бьет? Боже упаси, Энтони, за кого ты меня принимаешь? Разве я бы позволила ему бить меня? – наигранно закатила глаза Вивиан. Она подняла с кровати шерстяную шаль и закуталась в нее: теперь ее запястья были надежно скрыты от чужих глаз.
Вивиан старательно играла ненавистную ей роль равнодушной ко всему скалы. Скалой она, увы, не являлась, но была красивой редкой розой, попавшей в слишком жаркую для нее теплицу. И несмотря на то, что у этой розы имелись шипы, хозяину теплицы удалось затупить их и опалить яркие нежные лепестки его драгоценного цветка. Но Вивиан была слишком горда, чтобы жаловаться на моральные и физические страдания, а также ставить под сомнение своей собственный выбор.
«Я найду к нему подход и открою ему глаза на то, что его любовь приносит мне лишь страдания, – думала девушка каждый раз, когда, утолив свою страсть, Джереми отворачивался от нее и засыпал, а она лежала на спине и молчаливо плакала. – Возможно, он не понимает, что между мной и шлюхами, с которыми он развлекался до нашей свадьбы, нет ничего общего. Завтра, когда он проснется, я скажу ему это. Обязательно скажу».
Дни пролетали, а Вивиан так и не нашла в себе силы исполнить задуманное, но вместо этого продолжала вставать рано утром, чтобы закрыться в библиотеке и уйти в глубокие, ни к чему не приводящие раздумья.
К счастью, с той злополучной охоты, на которой Джереми приказал супруге принести ему мертвую лису, он больше не настаивал на том, чтобы Вивиан сопровождала его, когда он желал провести за охотой весь день. И эти часы были для девушки манной небесной, которые, увы, проходили и вновь ввергали ее в ужас супружеского ложа и сильных, до боли сжимающих ее шею и запястья пальцев и требовательных жестких губ.
– Не бьет, но оставляет на твоем теле синяки, моя дорогая кузина, – холодно отозвался Энтони. Его прекрасное настроение улетучилось.
– Брось, – отмахнулась Вивиан. – Он всего лишь гадкий мальчишка, который иногда слишком заигрывается с любимой игрушкой.
– Это он считает тебя своей игрушкой? Или это ты уверила себя в этом? – язвительно улыбнулся Энтони.
– Прошу, не начинай скандал. Я просто неправильно выразилась, – скучающим тоном ответила девушка. Она подошла к кузену и, взяв его под локоть, заглянула в его глаза и мягко улыбнулась: – Но давай прогуляемся по саду. Уверена, у тебя ко мне есть много интересных вопросов, не так ли?
– Именно. И один из них: «Почему твои руки и шея полны синяков?». Джереми обижает тебя? Позволь мне поговорить с ним, как мужчина с мужчиной, – более мягким тоном сказал Энтони.
Мой дорогой смелый рыцарь, уверяю тебя, эти неприятные на вид синие следы на моей коже – следы супружеской страсти, – шепнула Вивиан на уху кузену и довольно рассмеялась, увидев, каким пунцовым стало его лицо.
– Что ж, в таком
