Он сходил с ума от бездействия, от невозможности выяснить свои опасения точно, от корпоративной этики из-за которой, он не мог схватить кого-нибудь за шкирку и выяснить все по-мужски. В висках стучал проезжающий в лабиринтах мозга железнодорожный состав, ужасно болела голова, хотелось выпить. Казалось бы, да плевать на них на всех, но злость, обида, ненависть ежесекундно подтачивали камень спокойствия.
Далее было совещание, на котором он ощущал выжимку того, что чувствовал последний час. Он не слышал, что говорит Максим Михайлович, он раненым волком метался взглядом от коллеги к коллеге, пытаясь найти хоть какую-то поддержку, но Ольга смотрела – с неприкрытым ехидным интересом, одинаковые Антон и Михаил – безразлично, Олег – с неприязнью, а Максим – и вовсе враждебно. Поймать взгляд Марины у Остапа не получилось, девушка была в шоке от неожиданно упавшего на нее объема работы, ведь все до одной бумаги Остапа, должны были быть переданы ей, и смотрела в пустоту перед собой. Ему было гадко, она была его другом, а получалось, что его командировка вышла боком именно ей. По окончанию совещания, его коллеги стали постепенно расходиться, Ольга до последнего пыталась навязать Максиму Михайловичу какую-то рабочую беседу, чтобы иметь причину остаться в кабинете, но тот отрезал все ее попытки, велев зайти через двадцать минут.
–Ну что, делай акт передачи на Халитову, и относи, что-то на тебе лица нет, Остап…
–Да не пойму, толи хочется сдохнуть, толи напиться.
–Да, пройдет, такие вещи коллектив всегда тяжело переживает, но они привыкнут, а с Мариной я переговорю, и ты переговори, мы ее в обиду не дадим.
Остап вымученно улыбнулся.
Со всего оперативного состава отдельный кабинет был только у Максима Михайловича, Остапа и Марины, но если кабинеты мужчин, были хотя бы на оные похожи, то помещение, которое занимала молодая женщина более походило на архив, коим по сути и являлось. Было удивительно, как эта девушка сумела упорядочить весь рабочий процесс данного кабинета. Несмотря на обилие папок, дел, картотек, бумаг, распечаток и пыли, все (включая, казалось, и пыль) лежало на своих местах. Марина в этом царстве ориентировалась, как рыба в воде, и на поиск любой информации у нее не уходило больше тридцати секунд реального времени. Как бы не радела Ольга за то, что Марина не выполняет свои обязанности, небольшой архив темноволосой оперативницы по определению не мог вызывать нареканий хоть у кого-нибудь, хоть и формировался ей с нуля.
Сейчас девушка сидела с огромной кружкой растворимого кофе за своим столом посреди железных шкафов и сейфов, отчего казалась еще более маленькой и незащищенной.
–Я знала, что ты придешь, Чикаго, – ее слова прозвучали грустно, девушка поставила кружку с изображением Чипа и Дейла (подарок Остапа, единственная кружка во всем магазине, на которой имелось изображение шляпы, в которую был одет Чип) на какое-то старое и, видимо, ненужное объяснение.
–Марин…
–Остап, да я понимаю, что ты тут вообще не при чем, но просто, блин, – девушка замолчала, –
