«социальный класс» использовать неприлично. А если ты сам принадлежишь к высшему классу, то никогда не должен об этом говорить.
– А, – Джонни медленно кивнул. – Как с герпесом.
Меня пробрало. Реально пробрало. У меня живот заболел от хохота, и я повалилась на бок. Сев, я хлопнула Джонни по руке:
– Это надо обязательно запомнить.
Джонни улыбнулся, глядя в пол. Он дергал носками своих черных ботинок.
– Это «Доктор Мартенс»? – поинтересовалась я.
– Ага. – Он принялся поправлять шнурок на правом ботинке.
Я кивнула:
– Крутые.
Потом мы долго молчали под какое-то бесконечное техно, сотрясающее зал. Я ковыряла под ногтем. Джонни то скрещивал руки на груди, то опускал их. Притопывал в такт музыке.
Потом он спросил:
– Ты как, музыку любишь?
Идиотский вопрос. Ну, кто не любит музыку? Разве что, может, какой-нибудь пуританин-изувер из Задрипинска. Нет, серьезно. Это же все равно что спрашивать: «Нравится ли тебе есть?», «А дышать ты любишь?», «У тебя есть кожа? У меня вот есть». Но я поняла, что именно он хотел спросить.
– Да. Но такую… не особо. А тебе как?
– Так, – ответил Джонни. Потом покачал головой: – Да нормально. Кому-то нравится.
– Твоему другу Ноа, наверное.
Джонни покачал головой:
– Нет, он музыку сам не выбирает. Просто отвечает за аппаратуру.
– А. – Мне приходилось постоянно моргать, чтобы не ослепнуть от стробоскопа. – Интересно тогда, кто же это отобрал.
– Ну, вообще-то… – Джонни распрямился, откашлялся. – Раз уж речь зашла об этом, то… я. Это моя подборка.
Я уставилась на него:
– Что? Нет!
– Да. Уже два года, как я составляю все плейлисты для дискотек. – Он кивком указал на мой худи: – Тебе «Коннелз» нравятся?
Я ударила его в плечо:
– Боже мой, ты знаешь «Коннелз»? Я их обожаю.
– Знаю ли я их? – ответил Джонни. – Я лично думаю, что это одна из самых крутых нераскрученных индиджэнгл-поп групп постпанковского течения.
Я сощурила глаза:
– Ух! Да. Полностью согласна. – Я натянула худи и прочитала надпись, хотя она была вверх ногами и топорщилась от реквизита для нашего розыгрыша. – Не понимаю, почему они мало кому нравятся.
– Ну, «’74-’75» была довольно популярна в Европе. – Джонни вскинул брови. – А что еще ты слушаешь?
Я повернулась к нему и поставила ногу на скамью:
– Я дико, просто безумно фанатею от «Уайт Страйпс».
– Неудивительно. Это не просто передовая группа. Джек Уайт – гениальный музыкант.
– Реально. А «Раконтерс»?
Джонни резко повернулся ко мне:
– Боже, их совместная работа – просто безумие. Скоро будет «Салют резолюции».
– Круто.
