со сдачей, ища затерявшуюся в карманах мелочь. Когда же, наконец, я выбрался из машины, то заметил неясный женский силуэт, притаившийся на ведущей к крыльцу дорожке, выложенной небольшой прямоугольной плиткой.
– Привет, – девушка выступила из тени и подозрительно осмотрелась по сторонам. – Ты один?
Я кивнул, потрясенный открывшимся моему взору зрелищем. Пожалуй, никому, включая многочисленных любовников Линды, не доводилось прежде видеть ее в простеньком спортивном костюме, без косметики, с распущенными волосами, скрывавшими добрую половину лица. Этот образ никак не вязался с той роковой красавицей, что непринужденно покоряла мужские сердца, разбивая их с ловкостью, достойной зависти и восхищения. Впрочем, сейчас меня волновали совсем другие вопросы.
– В чем дело? – прошептал я, с трудом уняв дрожь в коленях. – Сьюзан нарушила негласный обет молчания?
– Тише, – холодная ладонь коснулась моего рта, и мы вошли в дом, осторожно затворив за собой дверь. Здесь властвовало пугающее безмолвие, нарушаемое невнятным бормотанием телевизора в дальней комнате.
– Идем наверх, – девушка указала на массивную деревянную лестницу, покрытую бархатным ковром. – И будь предельно осторожным. Мама не должна догадаться о твоем визите.
Поднявшись на второй этаж, мы очутились в узком коридоре, обставленном гипсовыми копиями античных статуй. Беннинги никогда не славились любовью к древнему искусству, и я поймал себя на мысли, что имидж их семейства – тщательно продуманная декорация, не имевшая ни капли общего с реальностью.
– Нам направо, – торжественно объявила Линда, впуская меня в просторную комнату, меблированную широкой кроватью, ночным столиком и огромным дубовым шкафом с зеркальными створками. На левой от зашторенного бордовыми занавесками окна стене висела внушительная плазменная панель, а в углу валялась бесформенная груда компакт-дисков, небрежно прикрытая розовым полотенцем. Завершали картину четыре мягких пуфика, идеально заменявшие кресла.
– Так вот та самая спальня, куда мечтают попасть лучшие мужи Лондона, – пошутил я, присаживаясь на крайнюю подушку. – Неудачники лопнут от зависти, если услышат про мое везение.
– Именно поэтому в твоих интересах не афишировать нашу встречу, – нахмурилась девушка, поудобнее устраиваясь напротив. – У меня была веская причина позвать тебя сюда, но прежде чем перейти к делу, я хочу убедиться, что ни одна живая душа не узнает об этой встрече.
Удовлетворившись устной клятвой, Линда достала потрепанный почтовый конверт и извлекла из него какую-то фотографию.
– Почему вы предпочли утаить правду? – спросила она, протягивая мне снимок. – Неужели за столько лет я не заслужила ни капли доверия тех, кого считала друзьями?
Озадаченный ее несправедливым упреком я взглянул на залитый тропическим солнцем пейзаж и едва не лишился чувств, обнаружив
