в общественном транспорте, видимо, нутром чувствовали отрицательную энергию, которая пронизывала Алексея насквозь.
– Твою мать, – одними губами проговорил он, когда мужичок в заскорузлой, нестираной лет сто куртейке, уселся на соседнее место.
Но тот будто услышал.
– А ты, дорогой товарищ, не больно-то хмурься. Кому теперь легко? Вон я токма с электрички, на ярманку еду, уж вторую неделю не могу товар продать, а ничего, не хмурюсь, – мужичок поерзал, усаживаясь поудобнее, видать, нипочем ему была отрицательная энергия соседа.
– И что продаешь? – нехотя поинтересовался Алексей, глянув на гору пакетов и сумок, которые сынок свалил папеньке под ноги.
– Свиристелки, досточки, шкатулочки резные, да прочую лабуду. Сам делаю, да, вон, младшой подмагивает. Подряд, стало быть, этот, как его, семейный, – охотно делился сосед своими профессиональными секретами.
– Ясно, – пробурчал Алексей, ужасаясь исковерканному великому и могучему.
Потеряв к случайному попутчику интерес, он отвернулся и, глядя сквозь вековую пыль автобусного окна, с сожалением подумал, что машину из сервиса заберет лишь через неделю. Надо было все-таки дождаться такси, посетовал он про себя. И сколько ему еще терпеть все это? Он снова покосился на соседа.
А мужик все говорил:
– У нас в Камышовом все этим промышляют, ну не все, допустим, но пятьдесят про́центов точно. А остатние пятьдесят рыбу ловят. Это я про мужское население. А вообще-то, у нас тыщ двенадцать населения наберется. Это если с бабами считать, да мелкотой всякой. Старики не в счет, толку от них, верно? Во-о-от, и кстати, имей в виду, если баба нужна, так это к нам, в Камышовку. Они знаешь у нас какие?! Во! – оттопырил он руки перед грудью. – Так что, если надумаешь, приезжай. Отдохнуть, порыбачить опять же. Просто спроси Ивана Скобцева. Меня там каждый знает. А нынче кто-то из богатеев рядом, за леском домики начал строить да продавать, – перескочил разговорчивый попутчик на другую тему, – так наши девки нарасхват у ихних. А и ничего, что строители, верно? Не какие-нибудь гастеры, мать их, а наши парни, те, что для офисов не годятся. Ну и ладно, не всем ведь штаны в кабинетах протирать, верно? Я так считаю, мужик с руками должен быть, вот такими. – Он сжал кулак и сунул Алексею под нос.
Тот на всякий случай подал голову назад, а потом снова отвернулся и больше уже не слушал, думая о своем, вернее, пытаясь думать. От шума и духоты в голове начала потихоньку нарастать боль, но он не обращал внимания, мечтая лишь поскорее доехать.
Так, на чем он остановился? Ах, да, машина. Идиот какой-то въехал два дня назад прямо в заднюю дверцу. Надо было водителя привлечь, наверняка права купил, если на перекрестке со светофором умудрился в ДТП попасть. Адамов скрипнул зубами. Всех бы пересажал! И что теперь делать? Такси вечно в пробках стоит, к обеду только до конторы доберешься. Сколько ему еще ездить вот так, вплотную с народом, чтобы добраться до своего кабинета, где он как раз благополучно протирает штаны. Уже лет семь, как протирает. Но очень он надеялся, что не зря дни и ночи там просиживает,
