подошел сразу же обратился к нему.
– Старший, тут недавно, не больше, чем сутки назад, проехала повозка, – проговорил сержант, указывая на почти незаметные в темноте следы от колес, проходящие вдоль протоптанной тропинки от бухты к дому. – Так что вполне возможно, что наш беглец скрывается в этом доме. Только удивительно то, что ни в одном окне не видно отблеска света. Я бы даже сказал, что это очень подозрительно.
– Всем боевая готовность, – отдал команду капитан стражи. – Внимательно смотрите по сторонам и будьте готовы открыть огонь при первом же признаке опасности.
Дождавшись пока, все стражи взведут свои боевые арбалеты, отряд продолжил свое движение, постепенно приближаясь к подозрительному строению. По мере приближения людей к дому, здание выглядело все подозрительней. Узкие окна, больше похожие на бойницы были плотно закрыты ставнями и отлично скрывали не только происходящее в доме, но даже минимальный отблеск освещения внутри. А легкий ветерок приносил странный сладковатый запах, который никак не удавалось опознать. И вот когда отряд приблизился к дому, дверь начала приоткрываться. С полдюжины арбалетов нацелились в ее сторону.
– Ждать приказа! – скомандовал Фелан.
Дверь открылась еще немного, потом внезапно начала закрываться и вдруг замерла. Человек за дверью должен понимать, насколько слаба его защита. Кованые болты пройдут насквозь, даже особо не заметив такой преграды.
– Именем магистрата, – громко произнес Фелан. – Покажись! Мы ищем сбежавшего преступника. У нас есть основания подозревать, что он может быть на территории этого дома. Любые попытки помешать нам будут расценены как враждебные действия.
– Бог мой, – прошептал кто-то из стражников. – Мы его нашли.
Похоже, все именно так. По крайней мере, Фелан на это надеялся. Из-за двери послышались странные слова. Голос, гортанный и темпераментный, звучал слишком молодо для главы купцов. Фелан не ответил, и фраза прозвучала вновь. Насколько он мог судить, человек повторял одно и то же, слово в слово. Проблема заключалась в том, что офицер не имел ни малейшего представления, были ли слова вопросом, заявлением или похвальбой, а может даже угрозой сражаться до самой смерти.
– Кто-нибудь понял, о чем он вообще говорит? – спросил Фелан обращаясь к сопровождающему его отряду. – Или все же придется штурмом брать дом?
– Я понимаю, о чем он говорит. Это шаморский язык. Правильный шаморский, официальный. Сейчас такой уже редко можно услышать, – подал голос один из новичков в отряде. – У меня отец библиотекарь и он меня обучил нескольким языкам, в том числе и шаморскому. Этот человек заявляет, что он является поданным своей короны и попытка нападения может быть расценена как объявление войны.
– Хорошо, как тебя зовут воин? – спросил офицер у заговорившего солдата. – Придется тебе немного поработать переводчиком.
