вопросов, она понимающе кивнула.
– Молчишь? Ну, молчи, не страшно. Тут многие начинают с молчания… – она указала на высящиеся вдоль стен стеллажи. – Попробуй общаться с ними. Книги – самые разговорчивые друзья в мире, и главное, никого не обижают.
Я попробовала, и мне понравилось. Собственно, особого выбора там не было: Джессика принципиально обходилась без телевизоров и прочих мерцающих поверхностей, включая компьютерные мониторы и экранчики смартфонов. За два с небольшим приютских года я проглотила почти всю тамошнюю библиотеку. Книжки мало-помалу вернули меня и к речи, и к жизни.
Шломин, одна из моих ровесниц, попала в приют из Нетании – так она сказала, когда мы знакомились. Шломин Царфати из Нетании и Батшева Зоар из-под Ашдода. Потом, когда мы подружились по-настоящему, выяснилось, что она из квартала Джесси Каган. Узнав об этом, я расхохоталась.
– Чего ржешь? – обиделась Шломин. – Не все, кто из Джесси-факинг-Каган, шлюхи…
– …и наркоманки, – дополнила я сквозь смех. – Взять хоть меня. Ну что вылупилась? Я тоже из Джей-Эф-Кей, будь он здоров…
Так мы нашли друг дружку, две джей-эф-кейки – в приюте для малолетних жертв насилия, где же еще. Шломин была старше меня на два месяца. Когда ей исполнилось пятнадцать, мы поехали на вечеринку в честь ее дня рождения. Праздновали в большой квартире ее старшего брата, в том же квартале Джесси Каган. Брата звали Мени. Под конец вечера он взял меня под локоток и сказал, что хочет кое-с-кем познакомить. Тут бы мне вспомнить фалафельщика, но я была уже порядком обкурена и пошла. Мени завел меня в спальню и без лишних разговоров толкнул на кровать.
– Ты что?
– А то тебе непонятно, – сказал он, деловито залезая мне под юбку. – Лежи спокойно, а то придушу.
– Я не хочу! – сообщила я.
Мени засмеялся.
– Все телки хотят. Просто не все они об этом знают. Кроме того, ты мне нравишься. Я не шучу.
И я подумала: «Почему бы и нет? Он все равно сильнее и уже стягивает с меня трусы. Парень симпатичный, хотя, говорят, бандит. Ну и что? Мои дядья тоже дилеры. Это ведь Джесси-факинг-Каган…»
В общем, несмотря на то что я не стала кричать и сопротивляться, такие вещи называются изнасилованием. В приюте нас учили сразу заявлять о подобном в полицию. Но, во-первых, в Джесси Каган не говорят с ментами, а, во-вторых, Мени действительно не шутил – и про «придушу», и про «нравишься». Мы стали встречаться, а через три месяца я и вовсе переехала к нему жить.
Квартал Джесси Каган – не какая-то там река, в которую нельзя войти дважды. Круг замкнулся, когда я обнаружила, что беременна. Моя сучка-мамаша родила меня в шестнадцать лет, а теперь вот и я шла тем же фарватером. И хотя, в отличие от сучки, я точно знала, кто меня обрюхатил, это было слабым утешением. Отец из Мени получился, мягко говоря, хреновый. К моменту нашей встречи он отсидел уже два коротких срока. В Джей-Эф-Кей большинство
