сказал Он и потянулся к бокалу.
– Я прошу вас, не надо! – на этот раз голос Ангела прозвучал почти надрывно, но была в нем какая – то убедительность.
Ему показалось, что кто – то незримо держит Его за запястье.
– А говорили, что бесплотны! – сказал Он, смотря в глаза Ангелу.
Тот засмеялся тихим бархатным смехом.
– Мы не можем взять в руки предмет, это так, но кое – что нам все же по силам. Мы способны воздействовать на ваши мысли и души, чтобы остановить от чего – то или, наоборот, подтолкнуть, когда вам не хватает решимости. Поэтому иногда может показаться, что вы ощущаете прикосновение, вот как сейчас! – Ангел показал на свое запястье.
– Понятно. Будете мозги мне прочищать? Предупреждаю! – Он указал на полупустую бутылку. – Я уже принял допинг! – Он ухмыльнулся и снисходительно посмотрел на Ангела. – Вы меня понимаете?
Ангел посерьезнел и медленно произнес:
– Нет, не собираюсь. Я хочу помочь не совершить…
– Смертный грех? – Он перебил Ангела с язвительной улыбкой. – Поверьте, мне как – то все равно!
– Не совершить очень тяжелую ошибку, искупить которую будет не так просто. А не совершить ее вполне в ваших силах, просто вам нужна помощь.
– Да ну… Вы так все понимаете! Можно сказать, сочувствуете… Прямо вот чувствуете то же, что и я?
Он знал, что этот сарказм неуместен, но его начинала раздражать сама ситуация. В то же время уникальность ее многое перекрывала.
– Не сердитесь! – сказал Он. – Приговоренному дозволяется язвить!
– Я наблюдаю за вами с вашего рождения, мне действительно искренне жаль, что в вашей жизни произошли события, которые привели вас к этому… – Ангел указал на бокал. – Но вы в чем – то правы, мы чувствуем… Но не так, как люди. Это необходимость.
– Не хотите опускаться до уровня мелких букашек? Ведь так мы смотримся оттуда? – Он поднял указательный палец вверх.
– Нет, не так… Когда – то в начале мы были наделены способностью чувствовать, как вы, но это не сработало, – Ангел улыбнулся и развел руками.
– О как! Подробности не помешают! – Он с интересом смотрел на Ангела.
– Вы знаете о главном правиле врачебной профессии? Нельзя проникаться жалостью к пациенту и слишком сопереживать ему. Возьмете на себя его боль – и все, врача больше нет. А пациенты иногда умирают. Один, второй пациент, третий… У всех своя история болезни, и, как бы ни хотелось, всех спасти невозможно. Через какое – то время человек не выдерживает, его душа калечится, как от глубокого пореза, и этот шрам остается на всю жизнь. А лечить он уже не может и приходится менять профессию. Так же и мы, – Ангел замолчал ненадолго и посмотрел на Него. – Мы следим за вами, стараемся оберегать от любого зла, в том числе и от того, что вы делаете сами… себе и другим – неважно. Но мы не можем прожить за вас вашу жизнь!
Он нахмурил брови, посмотрел куда
