Скажу лишь, что планировалось расставить точки над «i» и пригласить принцессу в любимый Сашин Молодежный театр на Фонтанке, куда он заблаговременно купил билеты на один из его лучших спектаклей – «Дни Турбиных». Шикарные места – середина четвертого ряда в партере (заначки для таких случаев и существуют) – должны были произвести дополнительный эффект. Театр стоял в плане на ближайшую субботу, так что, по замыслу Пышкина, никакие университетские дела не должны встать на пути первого культурного свидания.
Осуществить план по признанию – приглашению он решил во вторник, так как понедельники Пышкин терпеть не мог с начальной школы. В этом я полностью на стороне нашего героя, ибо не знаю никого, кто любил бы понедельники. Итак, с самого утра вторника Саша уверял себя, что ничего страшного в этом нет (разумеется, ведь, опытнее ловеласа во всем Питере не найти) и что выглядит он вполне спокойно и обычно (искусанные чуть не в кровь губы, слегка поднявшаяся температура и лучшая одежда из его гардероба, разумеется, явились случайным совпадением).
В университете Саше показалось, что все отметили его франтоватый вид, и даже Даша, но это было нормально. Хуже оказалось то, что ему никак не удавалось найти момент, чтобы заговорить с ней. Как назло, сегодня все как – то кучковались и на переменах что – то шумно обсуждали. Несколько раз он набирался смелости и подходил к группе студентов, в которой в тот момент была Даша, но его как – то оттирали, либо в последний момент он все – таки не решался. Помогла студенческая столовая. Саша правдами и неправдами смог протиснуться и встать с подносом рядом с Дашей. Стараясь казаться невозмутимым, он зачем – то заранее пожелал ей приятного аппетита и, почти заикаясь, сказал, что ему очень нужно переговорить с ней с глазу на глаз после занятий.
– Не больше пяти минут, – добавил он и про себя поблагодарил небеса, что с первой частью он справился.
Даша с интересом посмотрела на него и сказала, что она не против, если ему действительно надо поговорить.
Последнюю пару влюбленный студент ерзал на месте, почти не слушая преподавателя. Он повторял про себя то, что собирался сказать Даше, стараясь не сбиваться. Проблема заключалась в том, что первая часть монолога, посвященная собственно признанию, давалась Саше намного хуже, чем вторая – приглашение в театр. И дело было не в том, что он испытывал трудности с тем, как выразить словами то, что он хотел. Просто его застенчивость, подобно неожиданно возникшему приступу аллергии, стремительно обрастала страшной мнительностью, неуверенностью и еще черт знает чем. Он ругал себя последними словами, он призывал себя успокоиться, но как – то не очень получалось. Изначально А. С. Пышкин решил, что не будет говорить о любви, а просто сделает Даше несколько комплиментов и скажет, что она ему нравится. Потом решил, что скажет, что любит ее, подчеркнув, что она лучше всех на свете. Затем стушевался, застеснявшись собственных мыслей, и
