успела нахвататься. Барышням в имении два года прислуживала. Вроде как тоже благородной себя почувствовала – тоже мне, цаца… Но один черт эти петушки рассорились и дрались не раз. Конечно, как с германской войны вернулись, дурь-то прошла. Помирились. Хотя все равно уже не прежняя дружба.
Вскоре со стороны Липовки стало доноситься блеяние, и вот двуколка наконец въехала в село. Пахло навозом. Полная луна освещала темные избы. Глеб заметил, что примерно в половине окон горел тусклый свет.
– Раньше с темнотой сразу спать ложились, – вздохнул Кошкин. – А нынче людям покоя нет почему-то.
– К нашему приезду готовятся, – меланхолично заметил Глеб. – Вы же писали своим, что скоро в гости нагрянете. Сами понимаете – все село об этом знает. Так что тут быстро смекнули, что к чему.
В этот момент двуколка поравнялась с невысокой плотной старушкой с лукошком.
– Здорово, Лукьяновна! – весело приветствовал ее Кошкин. – Неужто на ночь глядя по грибы ходила?
– Батюшки, Матюша пожаловал, как солнышко красное! – откликнулась старушка. – Все шуткуешь… Какие там грибы. К куме за пирогом бегала. А ты родителев позабыл совсем. Целое лето глаз не кажешь. Так и осел в городе со своей револьверцией…
– Революцией, – машинально поправил старушку Глеб. – Что-то лукошко, Лукьяновна, вам руку не по весу тянет. Под пирогом, думаю, грибочка три по полштофа – того и гляди зазвенят. Наслышан, вы главная в Липовке по ним мастерица.
– Батюшки! – опешила Лукьяновна. – Как наскрозь пронзил. Только что-то, милок, не припомню я тебя. Не видала никогда прежде…
– Это товарищ Бежин, из города, – пояснил Кошкин. – Шибко ученый человек! Ты не смущайся, Лукьяновна, доставай «грибочки» Как раз нам пригодятся. Почем они у тебя нынче?.. Только смотри, поаккуратнее с этим делом…
Минут через пять двуколка остановилась у неказистой бревенчатой избы. Между ней и соседними домами темнели изгороди из кольев. К избе примыкала калитка с воротами. Кошкин спрыгнул с двуколки, открыл заскрипевшую дверцу и вошел во двор. Распахнул изнутри обе створки и завел лошадь с экипажем. Глеб скромно зашел следом и с улыбкой наблюдал, как командир обнимается и целуется с высыпавшими из дома родными – отцом с матерью, дедом с бабкой, младшим братом Гришкой и двумя совсем юными сестрами.
Обе украдкой бросали на Глеба оценивающие взгляды, и тот почувствовал себя несколько неловко. Двадцатидвухлетний Григорий был очень похож на старшего брата – такой же рослый, крепкий и видный молодой мужчина. Он долго тряс Глебу руку, а потом прикрикнул на сестер:
– Чего зыркаете, бесстыдницы! Марш обе за комитетчиками!
Девчат как ветром сдуло со двора, а все остальные прошли в дом – и сразу за стол. Пока хозяйка подносила с кухни нехитрую снедь, стали подтягиваться члены сельского комитета бедноты общим числом семь человек. Возглавлял их Григорий
