тобой сделали? Но ты ведь не умрёшь? Правда? Ты поправишься? И я тебе обещаю, как только это произойдет, мы с тобой разопьём самую лучшую бутылку вина или шампанского, как ты захочешь! – это было глупое обещание, но мне почему-то казалось, что он меня слышит и обязательно откроет глаза, чтобы ответить что-нибудь в ответ, но он не реагировал. И я решила, что буду его оберегать, что никуда от него ни на шаг не отойду. Пусть он знает, что не одинок, что нужен мне!
Но не успела я поудобнее устроиться у кровати больного, как в палату вошёл уже порядком надоевший мне следователь.
– Наталья Владимировна, будьте так добры, покиньте палату, мне нужно вам кое-что сообщить.
– У меня от него нет секретов! – про иронизировала я, но выйти согласилась. – Что вам от меня нужно? – злобно процедила я, едва мы вышли из палаты.
– Чтобы вы поехали со мной! – он протянул мне наручники. – Вы арестованы по подозрению в попытке покушения на убийство.
– О, как? Но это же бред! – возразила я. – Зачем мне его убивать?
– Вот мы и разберёмся, зачем! – он посмотрел на меня нахальным взглядом. – Давайте ваши ручки? – он протянул наручники, видимо страстно желая заковать в них мои руки.
– А без этого никак нельзя? – как можно наглее спросила я. – Или вы меня боитесь?
– Я? Вас? – они пренебрежительно окинул меня взглядом, но наручники убрал.
И это было его главной ошибкой.
Потом он взял меня за руку и направился к двум полицейским и велел сторожить Степанича.
– А я отвезу её в участок! – он показал на меня пальцем. А затем быстро зашагал к лифту, потащив меня за собой.
Когда мы оказались с ним в лифте вдвоём, он отпустил мою руку и, нажав на кнопку с номером один, достал блокнот и стал в него что-то записывать, явно не предполагая, что я могу что предпринять. Но я не собиралась ехать в участок, у меня были совсем другие планы, планы к побегу. Потому, едва загорелась кнопка «2», я вытащила из сумочки лак для волос (надо же просто забыла его выложить, а как пригодился) и прыснула ненавистному следователю в глаза. Закрыв лицо руками, он взвыл от боли, посылая в мой адрес различные ругательства. Ещё немного и он, справившись с болью, наверняка схватил бы меня, но на моё спасение двери лифта открылись, и я, отправив лифт на первый попавшийся этаж, бросилась бежать. К счастью в коридоре почти никого не было и я, быстрым шагом, дабы не привлекать внимание вышла на улицу. Но, едва я оказалась вне здания больницы, как понеслась прочь со всех ног.
Незаметно для себя я оказалась в скверике между двумя домами старой постройки. «Зачем я убежала? – задала я себе вопрос. – Ведь я же не виновата!» Но сама же и ответила на свой вопрос: именно, потому, что не виновата. И я должна это доказать, должна сама докопаться до правды, поскольку правоохранительные органы явно не хотели утруждать себя данным вопросом. Им проще было всё списать на меня, и закрыть очередное мокрое дело, приписав нам со Степанычем какую-нибудь любовную связь, с известным криминальным продолжением. Или ещё чего хуже, данным следователем мог кто-то управлять. И за хорошее
