решил обратиться к гному – очевидно, хозяину таверны. Гном, как водится, был рыжим, бородатым, приземистым и чрезмерно угрюмым. Он с силой натирал поверхность барной стойки и наблюдал за посетителями.
– Эй, гном!
В ответ тяжелый кулак стукнул по столешнице – Клаус аж подпрыгнул на месте.
– Какой я тебе гном?
– Ну, извини, имени твоего я не знаю. – Принц помолчал, давая собеседнику возможность представиться, но тот не соизволил. – Встречалась ли тебе девушка, которую я ищу?
– Может, и встречалась, – пробасил гном, – а может, и нет.
– А когда?
– Может, и вчера, а может, и давно.
Отложив тряпку, гном наклонился и сердито уставился на докучливого гостя. Его густые брови почти сошлись на переносице.
– Ты смеёшься надо мной? – обиделся Клаус.
– Будто мне до смеха!
– Говори, видел или нет! Мне сказали, что она направилась на край света искать новое счастье.
Гном так громко расхохотался, что за его спиной затряслись полки с пивными кружками.
– Зачем ей тогда старое счастье в виде тебя-растяпы?
Тут уж разозлился Клаус.
– Ну, спасибо тебе, добрый хозяин, за ничего! Суп, правда, вкусный был.
Шумно отодвинув стул, он поспешил к выходу. Ах, только время зря потерял! Чем дальше принц отходил от дворца, тем труднее складывалось общение. Может быть, зря он оставил корону? Ходил бы сейчас важным принцем, не знал, от кого вперёд помощь принимать.
Погружённый в безрадостные мысли, Клаус подошёл к забору, где привязал жеребца. Забор из покосившихся брёвен был на месте, а вот жеребец почему-то нет. На земле валялся голубой зонт, который отвязали от седла и бросили за ненадобностью, и компас, который указывал на юг.
– Какой честный вор попался, даже плату оставил, – пробормотал принц себе под нос.
Опять стал накрапывать дождь. Возвращаться в негостеприимную таверну Клаус не пожелал, решил спрятаться под густыми кронами. Раз уж ему всё равно идти через лес, да на юг.
В чаще было темно и холодно. Повернуть бы назад, но после недавних навязанных женитьб Клаус решил воспитывать в себе упрямство. Ноги не успели просохнуть после прошлого затяжного дождя, а он шагал дальше, проваливаясь в отсырелое месиво из земли, глины и опавших листьев. Кусты по обе стороны узкой тропинки тянули к нему мокрые ветви, словно пытались обнять.
Клаус шёл, наверное, много часов, а до края света было ещё так далеко. Глупый гном! Наверняка же знает больше, чем сказал. Вспышка гнева быстро погасла (в такой-то сырости), и по телу жаркой волной разлилась усталость. Звуки чавкающих шагов болезненным эхом отдавались в ушах, они всё замедлялись, пока Клаус совсем не остановился у могучего старого дуба. Трава вокруг него выглядела сухой и мягкой – ладони утонули, точно в пуховой перине из дворцовой спальни. Маленький стебелёк пощекотал ухо.
