ее руки своими. До одури сжимаю. И болт натираю. Глаза не закрываю. На нее смотрю. Кайф бешеный пронзает. Как долбанный феникс, сгораю и возрождаюсь.
Сперма ей на руки льется. Не отбегает. Брезгливости нет. Только любопытство. Взгляд завороженный. Как с другой планеты на башку мою свалилась.
Потом и вообще аут. Прибила меня окончательно. Контрольный в голову. Подносит палец ко рту и облизывает его. Смачно так, с придыханием.
– Я где-то читала… – краснеет, запинается. Но продолжает ахинею нести, – Что мужская сперма полезная.
А я стою и пялюсь на нее. Как слюнтяй. Рот открыл. Похоть мозги вконец расправила. Болт уже готов. Во всех местах ее распечатать тянется.
– И как? – пытаюсь собраться. Ни хрена слив спермы не помог.
– Странный вкус, – облизывает нижнюю губу, улыбается, как-то пьяно, дико, – Мне нравится.
Смотрю и фальши не вижу. А должен. Не существует такой непорочности. В природе нет. Извелись такие бабы. Играет роль, чертовка. Ох…енно играет.
Я же уже стрелянный. Проходил. Мне что мало? Опять повтора хочу? Выдрать и забыть. Все ложь.
Смотрю на палец. На глазищи ее одурманенные и погибаю. Нет. Выдрать ее определенно надо. А потом забыть. Стереть с лица земли. Чистая тварь, а играет искусно. До печенок зацепила.
О деле надо думать. С Антоном встретиться. Пора в себя приходить. А у меня только аппетит разыгрался. Раздразнил себя до предела.
– Чушь не неси, – беру ее за руку, тащу в ванную комнату.
Смывает сперму с рук. А я хочу новую порцию на ее пальцах оставить. И не только на них. Всю ее семенем залить.
Умывается. Поднимает мокрое лицо. Пошатнулся, в стену уперся. Что творит, сука?! Соблазняет, как дышит. Легко. Непринужденно. Ну что за зараза на мою голову?!
Вода по миловидному личику стекает. А глаза меня прожигают. Так словно чет сморознуть хочет, и не решается. Дурдом. Доведет меня Савельева.
Подходит. К ранам от своих коготков прикасается, по телу разряды тока пускает.
– Больно? Прости, – шепчет губами мокрыми.
– Я сказал не трогать меня, – рычу со злостью. Похоть прогоняю. Заставляю вспомнить всю лживую бабскую натуру. И эта подлючая. Они все одинаковы. Бабы состоят изо лжи. Насквозь брехней пропитаны.
Руку убрала. Смотрит на меня. На ресницах капли воды дрожат.
– Извини, – в пол уставилась.
Взваливаю себе на плечо. Несу обратно. Швыряю на кровать, к цепи ногу приковываю. Действую быстро. Не смотрю. Не говорю. Скорее надо от дурмана сбежать.
Холодный душ. Срочно.
Глава 10
Выходил из дома со странным щемящим чувством в груди. Хотелось развернуться, послать все к такой-то матери. Не пойдет. Дело прежде всего. Пока шел, пытаясь отогнать дурман. Старенькая серая машинка ждет меня на выезде из поселка.
– Здарова, – забрался на переднее сиденье.
– Угу, –
