что я мог тебя убить?
Вот он замахал перед моим лицом руками. В нескольких метрах от нас валялся его мотоцикл. А я все стояла посреди дороги и заново училась дышать. По щекам безудержным потоком катились слезы, а еще я снова начала икать.
Но стоило мне поднять на него глаза, и все изменилось.
– Маленькая, я напугал тебя? Прости меня. Прости, я не хотел. Ты так внезапно остановилась, – сменив гнев на милость, незнакомец принялся меня успокаивать. – Может, воды? Конечно, тебе надо прийти в себя.
Желая увести с дороги, мужчина прикоснулся к моей ладони, но внезапно подхватил на руки и понес словно пушинку. Оказавшись на пешеходном тротуаре, он опустил меня на ноги, все еще придерживая одной рукой за талию, другой – убрал волосы с моего мокрого лица, ласково касаясь щеки внешней стороной ладони.
От него пахло океаном, морским бризом и свежестью утра. Я не хотела принюхиваться, как-то само вышло, пока он нес меня на руках.
– Спасибо. Ик… – расправила несуществующие складки на сарафане, и робко подняла глаза.
Молодой европеец или американец был немногим старше меня, при этом его проникновенный взгляд казался не по годам серьезным.
– Я уж думал, ты никогда не заговоришь, как та Русалочка.
На загорелом лице с трехдневной щетиной, которая невероятно ему шла, появилась легкая улыбка. Мужчина игриво прищурил золотисто-карие глаза, и продолжил с интересом разглядывать меня, словно во мне была скрыта какая-то тайна. И мне показалось, что он увидел гораздо больше, чем я хотела показать.
– Простите. Обычно со мной такого не бывает, но… Ик.
Он терпеливо ждал продолжения, словно для него это было важно. В который раз я бросила взгляд на двери ресторана на углу, куда могла войти моя мама, но вошла чья-то чужая, и я тяжело вздохнула.
– Хотела бы, ик, но не могу объяснить, все очень сложно.
– Оказывается, и Русалочки икают, – незнакомец протянул мне бутылку с водой, из которой я сделала несколько глотков.
– Не думаю. Это мое личное проклятье – икаю каждый раз, когда волнуюсь. Ик.
Мой взгляд опустился на его руки, и я заметила сильные ссадины. На его белой футболке и светло-голубых рваных джинсах так же остались следы от падения с мотоцикла. И мне вдруг стало так стыдно.
Ему бы не помешал осмотр врача, как минимум антисептиком стоит обработать, а он тут со мной возится. Не успела протянусь руку, чтобы осмотреть его раны, как мужчина перехватил меня за запястье.
– Ерунда, не стоит, – словно прочел он мои мысли, – не волнуйся, мне, действительно не больно, – теперь еще и успокаивал меня, как недоверчивого ребенка, отвечая на вопросы в моих глазах.
– Мне почему-то кажется, останься я безмолвной русалкой, мы прекрасно понимали бы друг друга без слов, – как-то случайно вырвалось признание, которое должно было остаться не более, чем мыслью в моей голове. Слишком откровенное признание
