style="font-size:15px;"> – Арин, ты чего? Тебе не за что извиняться. Ты самая интересная девушка из всех, кого я встречал. Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это. Если тебе нужно время, я готов ждать. Только, пожалуйста, не отталкивай меня, слышишь?
Я кивнула и снова прижалась к его груди. Мимо проходили люди, концерт закончился и ресторан стал пустеть. А нам было все равно. Мы так и сидели на ступеньках, разглядывая звезды и проплывающие по ночному небу облака.
Спустя полчаса мы снова смеялись, гуляя по пляжу. Артем держал меня за руку, рассказывая очередную историю из своего детства. Когда мы подошли к дверям отеля, мне казалось, я знаю уже все в мелочах о его дедушке, родителях, сестре и лучших друзьях.
Мы остановились друг напротив друга, и он аккуратно коснулся подушечками пальцев моего лица, оглаживая от подбородка к скуле, а затем убрал прядь волос за ухо, как сделал это при нашей первой встрече. На секунду я закрыла глаза от удовольствия, настолько с ним было легко и комфортно. Немного подумав, он все-таки прижал меня к себе, удерживая за талию.
– До завтра, птичка, – прозвучало как-то интимно, а его лицо становилось все ближе.
– Хороших снов. И спасибо за вечер, – ответила я и вот мы уже соприкасались лбами.
За этим последовал легкий и очень осторожный поцелуй.
– Прости, не могу оторваться, даже если придется вызывать реанимацию, – улыбаясь прошептал Артем, – еще один и ухожу.
Он сдержал обещание и уже через пять минут я была у себя в номере. Приняла душ, надела маечку, в которой обычно сплю. Но спать не хотелось. Рука сама потянулась к листу бумаги и карандашу. Последние месяцы я совсем не рисовала, не было желания. Как-то попыталась, говорят же, что творчество лечит, но у меня ничего не вышло. На листе было так же пусто, как и на душе.
Зато сейчас, взяв в руки карандаш и ощутив шуршание грифеля о бумагу, я поняла, как соскучилась по любимому занятию! А еще больше скучала по холстам и ярким краскам. Но за неимением красок сошло и это.
Пока я пыталась разобраться в своих ощущениях, на бумаге появились первые наброски: линии подбородка, скул, бровные дуги, мощная шея, нос и выразительные глаза. Я снова нашла это особое состояние. Мозг отключился, и я рисовала сердцем, как когда-то учила мама. Карандаш сам порхал по листу бумаги, нанося в нужных местах штриховку, расставляя должным образом свет и тени, чтобы поймать с портрета живой и теплый взгляд в тот самый момент, когда наши глаза последний раз встретились перед его уходом из ресторана.
Взгляд Сергея?! Да что со мной происходит?! Я же не его хотела нарисовать?
Испугавшись игр собственного подсознания, я оставила рисунок на столе, выпила стакан воды и легла в кровать. В эту ночь я долго ворочалась, но заснуть так и не смогла. Вышла на балкон, наблюдая за парочкой хорошо подвыпивших туристов из Германии, которые с национальным гимном штурмовали небольшой холм перед отелем, а потом зигзагами упорно добирались до его входных дверей.
После долго рассматривала свой рисунок,
