Надани.
– Вешай на него ту лечилку, в которой он провисел тогда, а поверх максимально возможный стазис, и прячем в камень. Конструкт кармана тоже задействуй только под тело. И сейчас, как получим доступ, Даша уже идет, накачиваем их по-максимуму, и отдаем ей. Как сделаем или починим ментоскоп на Флагмане, перепишем его сознание на Искин. Но тоненькую ниточку для подпитки оставь – чувства ее к нему настолько странны и сильны, что возмущения магополей вокруг нее теперь норма. И эту нить привяжи к ней. Она согласится. Пока что это все, что мы можем. Главное, его успокоить. Ведь ни я, ни ты, еще толком и не знаем, что и как ощущается в стазисе без внешней связи, а с ней не тот результат. Все, готовься.
– Это родич того Царька, – Подойдя вплотную, сказала Даша, – что держал в плену и кастрировал Мамонта в Африке. Как он проник на Остров – выясняет Проф. Но по мед карте он чист. И мертв. От множественных очагов рака по всему телу. – Она подсела к голове мужа. – Бедный, тебе там так тяжело…
Мамонт горел. Горел изнутри не только Тела, но и Разума и Души. Их наличие, особенно последней, он осознал тогда, когда страх от возможной смерти от пули Алисы, не прошел, а стал лишь расти. Душа ушла в пятки – так говорили на Руси. А потом он, падая, потерял сознание. И лишь за мгновение до фактической смерти почти всего тела понял, что ему предстоит АД.
Посреди бескрайнего поля лавы, как отрисовало его эго свое положение, его суть горела изнутри и снаружи. Медленно, но он понимал, что идут часы. Последние часы в его жизни. И он сожалел, что не мог потрогать и услышать жену и детей, которых так любил и ждал…
И вот спустя некоторое время, он какими то фантастическими фибрами ощутил, что жена, а вместе с ней и некие очень сильные сущности, находятся рядом. И пытаются с ним говорить. Без слов, хотя, из-за боли он и не мог их слышать… Спустя вечность, он начал понимать интонацию. Потом, он понял, что рядом с Дашей Аллен и та девушка, Надани. И они через его жену, просят его потерпеть еще немного, и дать им на что-то разрешение… Еще через вечность, от его жены пришла волна бодрости такой силы, что раны, все растущие на его мнимом теле, перестали увеличиваться, и, кажется, немного уменьшились.
А потом его жена, его Даша, при свидетелях начала исповедаться. И в резонансе с ее горем, его тело само начало тянуться к ней. Защитить, обеспечить, не дать пострадать… но он… не мог. И тогда, поклявшись, что вернется, и попросив Аллена, как хорошего друга и Главу Клана, присмотреть за Дашей и детьми, смог выдавить из своих в кашу сгнивших легких, одно слово:
– ДА!
И, после новой волны восстанавливающей свежести, прокатившейся по его личному Аду, забыться надолго. Без горя и Боли…
Тело Мамонта выдавило одно единственное, но так нужное нам слово. И сразу после этого, Конструкты, по своим алгоритмам, начали работу. Пара мгновений, и тело Мамонта, вместе с внутренним
