раз все будет куда лучше, чем в предыдущие шесть. Ведь кому как не ему знать, какую боль ежедневно испытывает его высочество.
Постепенно обстановка за столом становилась не такой напряженной. Порой можно было услышать не только жеманные вежливые фразы, но и тихий мелодичный девичий смех.
– А там сейчас будет драка! Кажется, любовь моей жизни сейчас подерется с дамой в красном.
А вот это уже что–то новое. Эд нашел упомянутую даму в красном, и взгляд мгновенно переметнулся на вторую девушку. Боги, откуда любовь к такому количеству краски? Лица рассмотреть невозможно! Но все же что–то в этой девушке приковывало внимание. Может, горящий взгляд, с которым она отвечала на шипение леди Милены. Может, осанка и манера держаться. А может, сила, которая скорее угадывалась в хрупком теле юной леди.
– Ты не знаешь, кто это? – нахмурившись, спросил Эд.
– Леди Оливия де Торренс. Племянница лорда Торренса, градоправителя нашей прекрасной столицы. Их семья несколько лет тому лишилась кормильца: отец скоропостижно скончался. А дядя, похоже, особой любви к семейству брата не питает. И вот… Две дочери, маленький сын. Неудивительно, что она оказалась здесь! – Сиг улыбнулся, не сводя взгляда с невесты его высочества. – Она украла мое сердце.
– Интересно, сколько у тебя сердец, если каждый раз по одному воруют точно! – проворчал Эдмунд.
Леди Милена снова что–то прошипела, заметно задев Оливию, и та, положив в тарелку приборы и промокнув уголки губ салфеткой, нарочито медленно повернулась к соседке и, очаровательно улыбнувшись, отрезала довольно громко:
– Вы слишком много внимания уделили мне, что мне несказанно льстит. Если бы вы ежедневно уделяли столько же времени книгам, нам с вами было бы о чем поговорить!
Девушка в красном сравнялась цветом лица со своим платьем. За столом послышались сдавленные смешки. А Сигурд выдохнул: «Женюсь!»
И только Эдмунд молча наблюдал, как разъяренная леди Сильвия выводит из зала собранную Оливию.
Все же что–то было в этой девушке…
***
Эхо тяжелых шагов раздавалось в коридоре третьего – королевского – этажа. В такт им вздрагивали тени, ползущие вдоль стен следом за высокой мощной фигурой его высочества.
Этажом ниже даже за толстой кладкой ощущалось движение, жизнь, казалось, слышны девичьи голоса. Или, может, он просто напридумывал себе чего–то не того? Здесь, в крыле наследника престола, было безлюдно. Так решил сам Эдмунд.
Ранее по этому коридору сновали слуги, пажи, привратники, служанки, отпрыски благородных семейств, которые в будущем должны были стать ближайшими соратниками нового короля… Так длилось ровно до того момента, как принц начал понимать, как они на него смотрят. Со смесью жалости и отвращения.
Теперь в крыле наследника престола жилыми были лишь две комнаты – его и Сига. Сигурд – единственный, кого он подпускал к себе, даже пытался
