гибкостью фигуры. Только Артёму Викторовичу было наплевать.
Уже много лет спустя поняла Кристина тонкую игру опытного охотника, которому скучно бросаться в банальную погоню, и он виртуозно подкидывает приманку, приручает дичь, пока та сама не придёт к нему в руки. И Кристина, в конце концов, не выдержала – в слезах отчаяния сама пришла к Артёму.
Тогда и начались самые прекрасные в её жизни месяцы: признания в любви, негромкая музыка в романтическом сумраке загородного ресторана, ночи при свечах и с бокалами шампанского у постели. В умелых руках Артёма её тело стало по настоящему смелым, поняло скрытые от самой себя возможности. А всё, что знала она об этом раньше, было от мужской неопытности и торопливости.
К концу лета появилась в отделении гастрологии новый врач – Регина Максимовна. Ей было уже за тридцать, но она как девчонка-медсестра запросто надевала белый халатик на голое тело и деловито ходила по длинным коридорам больницы, смутно просвечивающей полоской стрингов заставляя воображение мужчин не просто работать, а биться и пульсировать до изнеможения.
Регина влюбляла в себя мужчин на раз-два-три, но не многих жаловала, – преуспел лишь Артём Викторович. Кристина с ума сходила от ревности, но сделать ничего не могла: Артём был глух и слеп ко всем её девчоночьим хитростям. А Регина Максимовна лишь тонко улыбалась, доводя этой улыбкой Кристину до бешенства, но ведь не снимешь с ноги туфельку, не начнёшь колотить ею уважаемого врача как бедную Авдееву в школьном туалете.
Тони Брэкстон уже не звала к другим берегам, она страдала и рыдала вместе с Кристиной, рвала сердце своим “Unbreak My Heart”, а когда её голос будто в мольбе взлетал к непостижимым высотам, по щеке Кристины в противоположном направлении катилась быстрая слеза.
Впрочем, в этот раз «ломку» Кристина перенесла легче: жизненный опыт – раз, подруготерапия – два. Во всяком случае, на подоконник не полезла, хотя из больницы уволилась.
В тот день, когда она, забрав трудовую книжку, пришла в отделение прощаться, её встретила в коридоре Регина. Они уже разминулись, когда соперница негромко окликнула её в спину:
– Кристин… Кофе хочешь?
Раньше они практически не общались, а в последнее время даже не здоровались. И вдруг это: «Кофе хочешь?»
– Допустим, – Кристина выжидательно разглядывала соперницу.
– Извини, я не знала, что для тебя это так важно. Не думала, что это серьёзно.
– Да, кто вам сказал? И что серьёзно?
– Я же вижу.
Кристина не могла ударить в грязь лицом перед этой львицей. Она и сама себя ещё месяц назад считала тигрицей, а оказалась рассерженным котёнком самой мелкой породы.
Через десять минут они пили на балконе кофе.
– Хочешь, бери его, мне не жалко, – неожиданно сказала Регина. – Только он не будет твоим. Я хорошо знаю эту породу. Не я так другая появится.
Некоторое время она курила, глядя в чашку, потом сказала:
– Ты
