царстве властвовать – ей нужно было одну из этих баб взять в плен.
Поэтому она и дала объявление.
Эва открыла первое письмо:
Дорогая редакция!
Я ученница третьего курса техникума. Я уже давно пишу книшки (книшки? Какие книшки? Она имеет в виду – книЖки?). Все в моем класе их читают и говорят что я должна их исдовать. Я бы хотела высокую оплату и процент с продаш (продаш? Кому и что продашь ты, девочка?!). В присоединеном файле моя повесть которая называеться «В твоих объятиях» (господи, хорошо, что не в моих!).
Без всякой надежды Эва открыла присоединенный файл.
Что ж, повесть «ученницы третьего курса техникума», страдающей тяжелой формой дисграфии, представляла собой следующее (орфография и пунктуация автора изменены, дабы не травмировать психику читателя):
Был вечер, когда Моника шла по Двадцать пятой улице. Она торопилась, потому что было почти темно. А улица была пустая. Вдруг она услышала быстрые шаги за спиной и чей-то очень мужской, глубокий голос произнес:
– Эй, любовь моя, подвезти тебя?
– Нет, спасибо, – ответила высокомерно Моника. – Я вполне доберусь сама.
Она сделала несколько шагов, но голос не отставал:
– А может, все-таки подвезти? У меня прекрасная машина.
Из любопытства она бросила взгляд в сторону стоящей у тротуара машины: действительно, золотой «порш каррера» кабриолет.
– Ха! – ответила она. – На такой машине мой старик на рынок за продуктами ездит!
Он преградил ей дорогу. Он был нечеловечески привлекателен. Тело у него было как у модели. Широкие плечи, узкие бедра. Под рубашкой играли мускулы. А лицо… лицо у него было ангельское и дьявольское одновременно. Сердце Моники заколотилось так сильно, как будто хотело выпрыгнуть из груди.
– А может, все-таки подвезти? – вкрадчиво спросил он, улыбаясь при этом, как Брэд Питт.
– Нет, спасибо, – ответила она слабым голосом.
Такой диалог, в котором он хочет, а она отказывается, тянулся на полкниги. На пол пятидесятистраничной книги – пожалуй, явно слишком короткой для потенциального бестселлера. В конце концов она все же поддавалась на его уговоры и соглашалась. Уф! Они добирались до ее квартиры и уже готовы были прыгнуть в постель – и тут свет гас.
А так все многообещающе начиналось…
уважаемые господа
прежде всего хочу предупредить вас что я принципиально не использую заглавных букв и знаков препинания – это мой протест против формализма и заорганизованности в поэзии (ну, хорошо, хоть буквы польские использует!) к сожалению не могу предоставить вам повесть потому что являюсь приверженкой малых форм но все же высылаю вам сборник моих стихов чтобы протестовать против дискриминации этой формы самовыражения и экспрессии
Наверное, стихи столь самобытного автора были действительно
