здорово себе лоб рассек и на голове шишка огромная у тебя.
Снова этот знакомый голос рядом.
– Что с траком?
Голос закашлялся.
– Все, нет у нас больше трака.
Терез поднялся, покачиваясь на ватных ногах, побрел вперед. Нога увязла в чем-то мерзком, присмотрелся – тело, раздавленное многотонной машиной, потроха наружу. Чертыхнулся. Повело резко вбок, схватился рукой за фрагмент стены справа, слева крепкие руки подхватили под руку.
– Ты куда?
– Где трак?
– Зачем тебе?
– Мне нужно самому видеть.
– Хорошо, нам туда.
Пошел, еле ноги передвигая, провожатый держит крепко, помогает идти. Миновали скучковавшихся воинов, громко галдят наперебой, делом увлечены – свежуют кого-то. Рядом с ними еще одна группа – насилуют женщину, прямо на голой земле. Терез брезгливо отвернулся – никогда не понимал этой жестокости. Выросши в клане каннибалов, он все равно не мог этого принять. Одолел ты соперника – он оказался слаб, ты победил – разве это уже ни есть лучшая награда для тебя, признание твоей лихой удачи и боевого умения. Зачем издеваться над теми, кто сопротивление оказать не может, причем тут женщины? А дети? Терезу доводилось видеть и такое.
Вот он – лежит поверженный, завалившись на бок, на груде обломков из бревен и камней. Вокруг снова оживленный галдеж, возбуждение какое-то. Дым валит из-под бронированного капота, передняя ось лопнула пополам, правое колесо под себя подмял, словно огромный серый хищник сломанную лапу.
– Терез, ты слышишь!
Кабину перекосило, повело в сторону, передний лобовой бронированный щит перекорежило, помяло, словно кусок бумаги, задний бронированный люк беспомощно болтается на петлях.
– Слышишь Терез – дозорные вернулись, в нескольких часах перехода от нас большой город в песках! Понимаешь – мы у цели! Мы дошли!
Терез стоит, не реагирует на слова напарника, отрешенно смотрит в одну точку перед собой. Тело горит, жар десятков больших пожарищ вокруг выплевывает в небо огромные тяжелые клубы черного дыма. Дым тяжелый и густой, даже стремительные ветра Пустоши не в силах его развеять, растворить, смешав с песком в своем безудержном потоке. Дым поднимается вверх, заволакивая собою горизонт, стелется в сторону большого города в песках.
День сегодня выдался жаркий. Там, за массивными стенами – в Пустоше, ленивый ветер гнал по бескрайним пескам перекати-поле, изредка путался в лопастях ветро-генераторов, которые нехотя начинали вращаться, ворча противным металлическим скрежетом, плохо смазанных подшипников, на потревожившего их наглеца. Сейчас ветра в Пустоши были значительно слабее, чем во время Солнечной Бури, они устали, им тоже требовался отдых. Худощавый, среднего роста, человек, не замечал ничего происходящего сейчас вокруг – ни обыденной жизни Пустоши, ни ее дыхания
