треснувшим хрустальным стеклом были видны красивые римские цифры. Название производителя выцвело, а серебро потускнело и потемнело, как иссиня-черная грозовая туча. Но даже несмотря на это при взгляде на часы дух захватывало.
В руке у Клевер серебро нагрелось, и часы теперь казались частью ее тела, органом неизвестного назначения. И, как и в случае с Ледяным Крюком, Клевер почувствовала, что стала ближе к своей маме всего лишь благодаря тому, что прикоснулась к артефакту.
У нее даже были догадки насчет того, что могут делать Часы. Если Винный Бокал мог вместить целый океан вина, а под безмолвной сталью Ледяного Крюка скрывалось ледяное сердце зимы, то Часы… могли же они перешептываться с самим временем?
Ни в одном журнале упоминаний о них не было. Но Клевер видела лишь часть выпусков, а такой мощный артефакт следовало держать в секрете, даже от экспертов: «…В целях безопасности мы не указываем истинное местоположение диковин».
Клевер разглядывала Часы в меркнущем свете дня.
Головок наверху было две, рядышком. Видно, одна заводила часы, давала им жизнь. Вторая переводила стрелки, устанавливала время. Клевер не хватало духу дотронуться до них. Что может выйти хорошего из заигрывания с временем? Но что, если она сможет вернуться назад, в прошлое, и остановить тех бандитов на мосту? Клевер могла бы спасти отца. Не этого ли он от нее хотел? В таком случае она исправила бы все свои ошибки, не стала бы выбрасывать Ледяной Крюк в озеро, а отвезла и оставила на том месте, где нашла, надежно спрятав.
Конечно, в Часах могла быть надежда, о которой говорил папа. Если есть возможность управлять временем, можно надеяться на все что угодно. Они остановились на восьми часах двадцати двух минутах – выражение молчаливого укора застыло на бледном циферблате.
Если Часы и в самом деле могли менять ход истории, отец мог бы этим воспользоваться там, на мосту. Следующая мысль ее потрясла: а что, если он и воспользовался? Что, если Константин, зная о поджидающих его убийцах, повторял этот ужасный момент, пока не нашел способа спасти Клевер? Девочка представила, как он, истекая кровью, из последних сил вращает головку Карманных Часов. Сколько же раз он пережил этот ужас, прежде чем сумел спасти ее?
Клевер наконец узнала, что именно должна хранить и беречь.
– Скоро я узнаю, как ими пользоваться, – торжественно произнесла она, – и снова приведу все в порядок.
Вернулась Несса с толстым пучком медвежьего лука в одной руке и охапкой шахтерского салата в другой. Карманы были туго набиты каштанами. Из фургона она достала хлеб, сыр и небольшую сковородку. Они устроили привал в полуразрушенном сарае. Как только появились первые звезды, с чердака, кувыркаясь и сталкиваясь, вылетела стайка летучих мышей и растворилась в небе.
Пока Несса разводила костер, Клевер осмотрела крыло Ганнибала, поправила лубок и на всякий случай дала ему поклевать кашицы из луизианского мха. Собранный Нессой салат они съели сырым, а каштаны и дикий лук поджарили на сковороде. Каштаны
