Чужие туфли, хоть и без задника, все равно натерли, и я с сожалением вспоминала о «ведьмовских» кроссовках. Перебинтовав пальцы располосованной портянкой, прихваченной еще в курятнике, достала новую пару мюли из более мягкой кожи.
Малец покосился на меня как раз в тот момент, когда я, скривив лицо, засовывала ногу в башмак.
– Тебе и недели не хватит доплестись, – буркнул он.
– А вы не в город случайно? – я уже и местечко присмотрела рядом с кучером. Там вполне три человека усядется.
Малец сразу понял, о чем я, поэтому живо отреагировал.
– А чем заплатишь?
Да, об автостопе здесь не слышали.
Я задумалась, не зная, что делать. Лезть за пазуху и вытаскивать браслет? Но он массивный и задешево его отдавать жалко. Продать флягу с бензином? Но придется демонстрировать горючесть, а так близко от леса, где ищут поджигателя, опасно. Трясти мужской рубашкой, которая самой пригодится, как нож и все остальное, тоже не дело.
– Денег нет? – догадался мальчишка. – А ты серьги продай.
Ой, а вот о них, совсем небольших и с зеленым камешком под цвет глаз и платья, я совсем забыла. Схватилась пальцами, чтобы проверить, что обе сережки на месте.
– А сколько дашь? – я лихорадочно считала, какую сумму запросить, но обнаружила к своему стыду, что не только не знаю, как называется местная валюта, но и курс по отношению к рублю.
Малец подошел ближе, задумчиво почесал вспотевшую макушку.
– Десять курфляков.
– Э–э–э, парень, да тут изумруды одни потянут на тысячу, – я стала умнее, а потому сразу задрала цену, чтобы посмотреть на реакцию покупателя. Продавать серьги было жалко, тоже подарок Феди, но иного выхода я не видела.
Мальчишка захлебнулся негодованием.
– Да их цена в базарный день с лихвой на сто потянет. Дам один золотой фляк и дело с концом!
– А почему предлагал десять курфляков? На дурака проскочить надеялся? Два фляка и ни курфляком меньше! – я быстро сообразила, что сто курфляков равны фляку.
– Панек, о чем торг ведешь? – рядом вырос осанистый дядька. По одинаково оттопыренным ушам, которые не смогли прикрыть даже вьющиеся до плеч вихры, угадывалось родство. Понять бы еще, есть на них эльфийский холм или нет.
– Да вот, для Ирлены серьги присмотрел. Просила же привезти необычный подарочек, а эти, глянь, как мудрено закручены.
Что мудреного в моих серьгах, я не знала, но выхватила важное – они необычные.
– Пять фляков!
– Ты ж только что два предлагала, – от негодования мальчишка аж покраснел. На его носу и щеках еще ярче запылали веснушки. Явно не эльф. Те вечно бледные. Я же помню, как «рыцарь», злясь на меня, совсем не поменялся в лице.
– Шесть! – по глазам отца заметила, что ему идея сына понравилась, поэтому снахальничала.
– Ты, девка, не чуди. Давай на четырех сойдемся, – подал он голос, потрепав лапищей макушку
