нас в кювет загонишь.
– Да, да. Ты прав, но, блин, это реально так. Вот даже сейчас вы оба пыхтите одинаково. Это ржачное зрелище.
Наконец, поняв, что он проводит параллель между мной и своим напыщенным другом придурком, я прихожу в бешенство.
– Саша, ты не прав, я не такая, как он, и по любому поводу «бычка» не включаю.
– Слышь, овечка, мозги включи. Он стебётся над нами. Просто подумай – это не больно, детка.
– Да, ты действительно страшный человек. Страшно тупой, если быть точной.
Давид резко повернулся в мою сторону с диким взглядом и желанием убивать.
– Дэв, Дэв. Остынь, – Саша пытается усадить того на место и одновременно продолжать вести автомобиль.
– Напомни мне прибить тебя, когда выйдем из машины.
Господи, да кем он себя возомнил!?
– Эй, чувак. Яркость поубавь. Совсем в себя поверил?
– Саня, ну что за идиотка она у тебя!
Ну, гад! Ну, подожди!
– Саш, с кем ты дружбу теперь водишь? Это же прямое доказательство, что человек может жить и без мозгов! Не боишься опуститься до его уровня IQ?
– Саня, и ты с этой общался раньше?! Да у ракушки ума побольше будет, чем у неё.
– Твоё остроумие, как два пальца. Оно так же вызывает рвоту.
– Тереза… – грозно начинает Давид.
– Так, всё! Забыли! Вы совершенно не похожи. Всё?! Довольны? – не выдерживает уже Саша. – Малая, давай лучше расскажи, как ты сюда попала?
За время нашей стычки с этим психом я совсем забыла, что Соня сидит рядом и за всем этим наблюдает.
Теперь все наши взгляды прикованы к ней, ждём, когда она хоть что-то скажет, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор.
– Рассказывать нечего. Сирота. Из родни никто не захотел брать на себя лишнюю ответственность, а больше и некому. Вот государство и поместило меня в приют.
– А эти упыри, что они из себя представляют?
– Ну, на нашем уровне они – «смотрящие», а так – шавки Гектора, главного местного бандита. Директор приюта тоже под ним. Только Татьяна Николаевна действительно хоть как-то заботится о детях. Остальным плевать.
– Кошмар, – неосознанно вырывается из меня сочувственный возглас, а осознав, спешу объяснить свои мысли, чтобы её не задели мои слова с жалостными нотками: – Прости, я не хотела проявлять жалость, просто это так несправедливо, что маленькие дети находятся в таком окружении бандитов и продажных людей.
Соня удивлённо смотрит мне в глаза.
– Да я и не ожидала увидеть от тебя хоть толику жалости, уж мне-то не надо рассказывать, какая ты на самом деле. Я прекрасно это знаю.
Понятно, она вспомнила, как я в больнице два года назад проклинала её мать и желала ей смерти на больничной койке. Что и произошло впоследствии.
– Слушай, тогда я была в неадеквате и…
– Ты думаешь, я была в адеквате? В чужой стране, английский толком еще не понимала, врачи что-то объясняют насчёт мамы,
