помощь, а так же списание долгов. О конкретных схемах поговорим ниже, пока скажу лишь одно – ни государственная статистика, ни воспоминания истинное состояние дел в деревне не отражают.
Ну и… крестьяне были не дураки и прекрасно понимали смысл задаваемых им вопросов: если правительство поймет что они не бедствуют – обложат налогами. Так что врали все.
Из книги «Из записок агронома» Аннина
…
… К сожалению, с первых же шагов пришлось столкнуться с недоверием к нашему брату: «статейщикам», «грунтовщикам». Всем было ясно, что сведения собирались для целей оценки, поэтому такое отношение являлось вполне естественным. В начале получение достоверных данных было делом крайне нелегким. Иногда ответы крестьян доводили прямо до отчаяния, поражая своею несообразностью; особенно с инородцами трудно было иметь дело. Если начнешь спрашивать одного хозяина, он показывает так, как есть в действительности, но когда их соберется десяток-другой, разговор принимает совсем иной оборот. Спрашиваешь, например: «Сколько высеваете ржи на душу?» Отвечают: «Десять пудов». «Сколько нажинаете на душу?». – «Один овин». – «А сколько намолачиваете с овина?» «Пуда три». И как ни убеждаешь, что этого не может быть, что это – явная нелепость, они стоят на своем. «Но ведь тогда незачем и сеять?» – «Да и действительно», – говорят – «незачем; если мы и занимаемся земледелием, то только потому, что отцы и деды им занимались, а что выгоды нет никакой, одни убытки…
Потом на базе этого рождались сказки об отсталой России и нестерпимости царского гнета, и о том, что жить было не на что и жрать нечего и выкупные платежи непосильные…
Но давайте начнем с самого начала.
Крепостничество. Это была палка о двух концах, крепостничество развращало как крепостников, так и крепостных. Хозяин должен был кормить своих крепостных в неурожайный год, так как если крепостные умрут – он потеряет свое имущество. Таким образом, у крепостных зарождались иждивенческо-патерналистские установки. И с ними мы и пришли к реформам Александра II, который освободил крестьян от личной зависимости, чтобы тут же ввести коллективную. Теперь крестьянин попадал в рабство к общине. Впрочем, власть можно было понять – надо было, как то собирать подати. Никакого другого инструмента кроме общины и круговой поруки – придумать не смогли, точнее – не решились.
Здесь надо сказать, что в том, что произошло со страной далее, виновата русская элита во главе с императором Александром II. Они приступили к реформам одновременно с американскими элитами, причем американские элиты находились в более сложном положении – у них произошла Гражданская война, весь юг лежал в руинах, население относилась к янки по понятным причинам крайне враждебно, кроме того и рабы и рабовладельцы были развращены рабской жизнью, жизнью с рабством. И, тем не менее, американские элиты пошли намного дальше, чем наши – они освободили рабов индивидуально (то есть без всяких попыток создать общину), без наделения землей.
