сеять, рабочие работают спустя рукава, и в целом встает вопрос: это и есть то государство, за которое мы боролись в гражданской войне? Какое же оно «то», если эксплуатация по сравнению с капитализмом только усилилась?
И он опасен, потому что он может и готов договариваться и искать общность интересов. Вся политика Сталина – это политика недоговороспособности, сжигания мостов и лишения любой альтернативы даже самых ближайших соратников. О том, в какой степени диктатура была персоналистской, держалась только на злой воле Сталина – говорит хотя бы ее стремительное падение после его смерти: никто, даже самые близкие соратники не захотели продолжать его политику. Чем сильнее был нажим Сталина – тем больше бы возрастала потребность в таких людях как Сырцов. Тем более что Сырцов знал что делать в экономике – в отличие от Сталина который рассматривал экономику только с точки зрения того сколько она может произвести вооружений.
Кстати, история Сырцова и его группы заговорщиков – это почти точная копия так называемого «Ленинградского дела» конца сороковых – и не зная про Сырцова, наверное нельзя понять и параноидальное озверение Сталина в Ленинградском деле. Вознесенский почти зеркально повторил Сырцова, который готовил атаку на Сталина, используя структуры РСФСР, будучи председателем Совмина и фактически управляющим союзной экономикой после смерти Алексея Рыкова.
Интересно и то что Сырцов был сторонником НОТ – научной организации труда. Труд в СССР был поставлен на пьедестал только на словах. При Ленине работа шла, планировалось создание Центрального института труда. При Сталине труд изучался – но уже по остаточному принципу, на смену НОТ пришла стахановщина. Сталин явно верил в самые простые вещи, в трудовой порыв, в силу слова, в искреннее и бескорыстное движение по пути коммунизма, в то что народ готов верить и терпеть. Научная организация труда была для него опасной по двум причинам. Первая – смычка интеллигенции, часто оппозиционной с рабочими. Вторая – НОТ раскрыла бы опаснейшую тайну Сталина – что все его усилия нацелены на то чтобы люди работали побольше, а получали – поменьше. Это было неизбежно и рабочим это сильно бы не понравилось.
Сырцов заслуживает уважения тем, что он до конца отстаивал свои убеждения. Он не сломался – как Постышев. На вопросы анкеты, которую ему предложил следователь – он дал все (!!) отрицательные ответы. Стало понятно, что его выводить на процесс нельзя, он не будет ни каяться, ни подыгрывать, это второй Димитров. Его и расстреляли.
Глава 6. Коллективизация
Дальше была коллективизация – страшное преступление, буквально истребившее русское крестьянство и оставившее жителей деревни, дети которых поступают в институт и в деревню уже не возвращаются. Была нарушена связь людей с землей, стал отвратителен труд. Но самое главное – была окончательно разрушена русская община, связь между людьми и между поколениями.
