девками внутри весёлыми и озорными. Они спросили, чем он оплатит поездку. Тот в шутку ответил, мол, натурой. Те радостные и согласились. По пути остановились у опушки леса, накрыли полянку, разлеглись. И говорят, мол, раз натурой поездку оплатить вызвался, то раздевайся. И тут я уже не знаю, верить тому белорусу или нет, правильно ли он их слова передал, но тот сразу же в отказ пошёл, потому что женат был. Я так подозреваю, учитывая, что фигура у него была в состоянии весьма плачевном, тот наверняка разделся, желая быстренько перепихнуться, но девочки, увидев его пузо и гинекомастию, лишь только посмеялись, потеряв всяческое желание трахаться. Либо же белорус врал. Но если таки говорил правду, то вот поэтому я ехать к незнакомым фифам и не хотел. Чтобы побыть для них развлечением потешным, да уехать ни с чем? Я разве похож на дурачка?
– Не поеду, – настаивал в ответ на предложение.
– Ну, получается, я была права. Чего споришь со мной тогда?
– Спорю, потому что познакомиться хотел исключительно только с тобой, а с несколькими сразу спать, то не какая-то грязная потаскуха! – сказал я, конечно, так, что сам долго ржал как конь. Оправдание для собственного нежелания позориться перед незнакомыми женщинами глупое и странное со стороны, но ничего лучше в голову не пришло. Впрочем, такой ответ её даже порадовал. С одной стороны мне это показалось весьма и весьма странным, с другой, возможно, она действительно поверила в искренность слов, веруя, что ещё не все мужики на белом свете являются кобелями, пихающими свой детородный орган куда ни попадя.
– Хм, ты серьёзно?
– Да, вполне.
– Не верю!
– Не верь, если хочешь, но это правда.
– Тогда ладно. Будем считать, что ты молодец.
– Вот видишь! И не нужно сразу пытаться унизить…
– Ну, я думала, ты очередной говорун с пиструном между ног, что клянётся в вечной любви, а на деле плюёт в душу.
– Ого! – удивился я, – а у тебя серьёзный повод так думать обо всех мужчинах?
– Более чем.
Я поначалу думал, что меня будет ждать история про то, как она отдавала своё сердце каждому встречному на её пути, но вместо этого чёрствые и холодные мужланы просто пользовались бедной и несчастной, наивной в глубине души девочкой, кидая в мусорный бак и тело, и душу, притом так обыденно, словно это выпитая в пятницу вечером обыкновенная бутылочка пивка.
Даже само сравнение женщины с бутылкой пива звучит со стороны кощунственно, будто форменный, натуральный сексизм. Но если для Александры Коллонтай секс был всего лишь обыденной потребностью вроде питья стакана воды, то почему сравнение женщины с бутылкой пива на выходной является чем-то ужасным? Даже не знаю…
Если бы это было действительно так, и Яной воспользовались как вещью для удовлетворения потребностей, наплевав на её чувства, то какой смысл удивляться? Сама общалась с бабниками, неспособными держать ответ за свои слова, раз поклялся быть верным, но обманул. Так чего теперь удивляться? И не могло быть иначе, чтобы тобой не воспользовались
