сказал отец. – Сегодня у нас здесь учения.
Ее отец был членом добровольной дружины общественного порядка. Врачи посмеивались над стариками, которые с повязками на рукавах важно расхаживали по улицам, и поэтому Ружена стыдилась отцовской деятельности.
– Охота тебе, – проворчала она.
– Скажи спасибо, что твой папка никогда не бездельничал и не собирается бездельничать. Мы, пенсионеры, еще покажем вам, молодым, на что горазды!
Ружена решила дать отцу высказаться, а самой тем временем продуманно выбрать платье. Она открыла шкаф.
– Хотелось бы знать, на что вы горазды, – сказала она.
– На многое. Это курорт мирового значения, девочка. А как все тут выглядит! Детвора носится по газонам!
– О господи! – выдохнула Ружена, роясь в платьях. Ни одно из них ей не нравилось.
– Если б только детвора, а то собак тьма! Национальный комитет давно постановил, чтоб собак водили на поводке и в наморднике! Да здесь никому дела до этого нет, каждый чудит как хочет. Ты только погляди, что там в парке!
Ружена вынула одно платье и стала раздеваться за полуоткрытой дверцей шкафа.
– Все обоссали! Даже песок на детской площадке! А теперь представь, что какой-нибудь ребенок играючи выронит в этот песок намазанный ломоть хлеба. А потом удивляешься, откуда столько болезней! Ты погляди-ка!
Отец подошел к окну:
– Только в эту минуту там свободно бегают четыре собаки.
Ружена вышла из-за дверцы шкафа и посмотрела на себя в зеркало. Но дома у нее было только маленькое стенное зеркало, в котором она видела себя едва ли до пояса.
– Это тебя вроде не волнует, так, что ли? – спросил отец.
– Почему же, волнует, – сказала Ружена, чуть отступая на цыпочках от зеркала, чтобы рассмотреть, как в этом платье выглядят ее ноги, – но ты не сердись, я тороплюсь, мне срочно надо уйти.
– Я уважаю исключительно полицейских овчарок или охотничьих собак, – сказал отец. – Но не понимаю людей, которые держат собак в квартире. Женщины скоро перестанут рожать и в колясках будут возить пуделей!
Ружена была недовольна образом, возвращенным ей зеркалом. Она снова подошла к шкафу и стала выбирать платье, которое было бы ей больше к лицу.
– Мы постановили, что собаку можно держать в квартире только с согласия всех остальных жильцов дома на общем собрании. Кроме того, мы повысим налоги на собак.
– Да, у тебя забот невпроворот, – сказала Ружена, мысленно радуясь, что уже не должна жить в родительском доме. С детства отец отталкивал ее своими нотациями и указами. Она мечтала о мире, где люди говорят другим языком, нежели он.
– Нечего насмешничать. Собаки и впрямь очень серьезная проблема, и так думаю не только я, но и самые высокопоставленные лица. Верно, они забыли спросить тебя, что важно, а что нет. Ты, конечно, сказала бы, что на свете нет ничего важнее твоего платья, – сказал он, заметив, что дочь, снова спрятавшись за
