и я не сомневаюсь: зубы будут почищены. – Да! – вдруг восклицает он. – Вот оно!
– Что?
Подавшись вперед, Джейкоб читает вслух:
– «Полиция Таунсенда обнаружила в лесополосе у шоссе сто сорок тело пятидесятитрехлетнего Уэйда Дикинса. Дикинс умер от переохлаждения. Признаков насильственной смерти не зафиксировано». – Джейкоб хмурится и качает головой. – Можешь поверить, что это сообщение засунули аж на четырнадцатую страницу?
– Да. Это отвратительно. Зачем людям вообще читать про замерзшего человека? – Вдруг я замираю, прекращая размешивать кофе с молоком. – Как ты узнал, что эта заметка должна появиться в газете сегодня утром?
Джейкоб мнется, понимая, что его застукали.
– Просто догадался.
Я скрещиваю на груди руки и строго гляжу на него. Даже если он не посмотрит мне в глаза, жар моего взгляда его проберет.
– Ладно! – сдается Джейкоб. – Я услышал об этом вчера вечером по своему радио.
Я вижу, как он раскачивается на стуле, как лицо его заливает краска.
– И?..
– Я поехал туда.
– Ты – что?
– Это было вчера вечером. Я взял велосипед…
– Ты поехал на велосипеде по морозу к шоссе сто сорок…
– Ты хочешь узнать подробности или нет? – спрашивает Джейкоб, и я больше его не перебиваю. – Полиция нашла в лесу тело, детектив склонялся к тому, что это изнасилование и убийство…
– Боже мой!
– Но улики не подтверждали этого. – Джейкоб сияет улыбкой. – Я разобрался, что к чему, вместо них.
У меня отпадает челюсть.
– И они не возражали?
– Ну… нет. Но им была нужна помощь. Они двигались совершенно не туда, если учесть повреждения на теле…
– Джейкоб, ты не можешь просто так являться на место преступления! Ты гражданское лицо!
– Гражданское лицо, которое лучше разбирается в криминалистике, чем местная полиция, – возражает Джейкоб. – Я даже позволил детективу присвоить все заслуги себе.
Мне представляется, как полицейские Таунсенда являются к нам домой и отчитывают меня (в лучшем случае) или берут под арест Джейкоба (в худшем). Разве это не нарушение правопорядка – вмешиваться в полицейское расследование? Представляю, каким это будет публичным позором, если вдруг выяснится, что Тетушка Эм, дающая советы всем и обо всем, не знает, где проводит вечера ее сын.
– Послушай меня. Ты больше никогда не будешь делать ничего подобного. Никогда. А если бы это было убийство, Джейкоб? Если бы преступник погнался за тобой?
Он обдумывает мои доводы, а потом говорит совершенно спокойно:
– Тогда, полагаю, мне пришлось бы бежать очень быстро.
– Считай это новым домашним правилом. Ты не ускользаешь тайком из дому, не предупредив меня.
– Формально говоря, я вовсе не ускользал, – поправляет меня
