пыль! При мысли, что ей придется каждый день с утра до вечера полировать ножи, ложки и вилки, которые вырезает из костей муриоша Джина, жена ордерро Шейсона, Агата чуть не воет. А главное, ей пока что совершенно непонятно, как искать книжную лавку: в ответ на ее вопросы Джина только хмыкает, а Инга, дочь ордерро Шейсона и Джины, на два года старше Агаты, уже спала, когда вчера Агата рухнула рядом с ней на тоненький матрас, а когда утром Агата проснулась, Инга уже давно ушла наверх, и ее охотничий рюкзак с веревками и когтистыми перчатками, как и ее маленький арбалет, больше не стояли возле кровати. Конечно, Агате бы ничего не стоило сбежать и отправиться на поиски книжной лавки самой – вот только как? Когда рано-рано утром ордерро Шейсон ушел следить за порядком в своем районе, Джина растолкала Агату и, едва дав умыться из кувшина и вытереться грубым серым полотенцем, послала во двор – развешивать такое же грубое серое белье. Тогда-то Агата запрокинула голову и поняла, что весь Венисальт с его огромными разномастными балконами и террасами – это переплетение шатающихся подвесных мостов, на которые и ступить-то страшно, шатких стремянок и веревочных лесенок, канатов, по которым тут и там быстро карабкаются люди с рюкзаками за спиной и узлами на головах, и больших и малых подъемников с веревками, пропущенными через множество круглых блоков. «Не застревай!» – крикнула из кухни Джина, и растерянная, раздосадованная Агата вернулась в домик, где в печи уже горел черный огонь с зелеными всполохами, а Джина разделывала на большом деревянном столе принесенного Ингой со вчерашней охоты козленка муриоша: глаза козлят, которыми можно разжигать огонь, Джина отполирует, а из костей сделает им рукоятки, а еще столовые приборы, швейные иглы и булавки для волос; сердце, кровь и почки козлят Джина завернет в пропитанную жиром бумагу и все это продаст на рынке. Агате же надо тереть костяные приборы шершавым клубнем серебрянки, пока они не станут гладкими и блестящими, и, кашляя от пыли и задыхаясь, Агата очень-очень старается, потому что у нее есть план.
Дело в том, что Агата углядела кое-что в углу кухни, там, где у Джины стоит маленький, явно кое-как сколоченный ею самою шкафчик с солью, и перцем, и помятыми кастрюлями, и банкой сушеных побегов усильника, взвар из которых Джина пьет с самого утра не переставая:
книжки! Целых две книжки!
Правда, судя по корешкам, никакой пользы от содержания этих книжек Агате явно не будет: одна называется «Совершенно честная книга о том, как готовить лучшие и наиболее дешевые блюда на всю семью», а вторая – «Еще одна совершенно честная книга о том, как готовить лучшие и наиболее дешевые блюда на всю семью». Но вот какая штука: Агата отлично помнит, что на форзаце всех книг слепого Лорио стоял большой и очень красивый оттиск, который Лорио наносил на книги, прижимая резную печать к пропитанной чернилами тряпочке в специальной плоской коробке: на оттиске красовался его кот, сидящий прямо на том месте, где располагалась лавка, – в переулке Трех Влюбленных, около перекрестья стра’ Стеволо и улицы святой Алексы (покровительницы бессонных, фантазеров,
