На боку поблескивал лакированный планшет. Пожалуй, только Старшой и его товарищи видели, как Новиков сделал шагов десять и вдруг остановился, повернулся и вновь зашагал в уборную. Старшой и его друзья-подпольщики переглянулись в недоумении, растерянности и страхе. Что случилось? Почему Новиков вернулся, рискуя обратить на себя внимание, теряя драгоценные минуты?
Впопыхах сбросив полосатые штаны, Новиков забыл в них пакет со сведениями. Спохватившись, он в первое мгновение не захотел возвращаться: главное, спастись самому! Но нет, он вернулся, потому что не спасение было главным для него, для двенадцати.
Сунув мягкий пакет в карман комбинезона и запихав полосатую форму в угол за урну, Новиков вышел из уборной, зашагал деревянной походкой к стоянке самолета Штейнера. Он не старался подражать Штейнеру: просто ботинки Штейнера оказались на два-три размера меньше размера ног Новикова. Этого никто не предусмотрел…
Второй этап: взлет. Надо проследить, чтобы никто не помешал. Новиков сам выбил колодки из-под колес шасси, подставил стремянку, приподнял плексигласовый фонарь… И вот он в кабине. Сон? Нет, это не сон! Вон незнакомые немецкие таблички на полукруглом приборном щитке! Но сами приборы, рычажки и разноцветные кнопки в общем знакомы. Он изучал их год назад по плакатам и схеме. Последние два месяца он восстановил схему приборного щитка и инструкцию по памяти. А вдруг этот «мессер» не простой, а модернизированный, с разными изменениями и усовершенствованиями?..
Словно по клавишам рояля, пробежал он огрубевшими в лагере пальцами по приборному щитку. Как будто все в порядке: прогретый мотор включился сразу, как только он нажал на стартер, стрелки контрольных приборов показывают, что самолет заправлен топливом и смазкой. Вот оно когда пригодилось, знание боевой техники врага!.. Но одно дело – расположение приборов и арматуры, другое – пилотирование…
Сердце стучало со скоростью скорострельного пулемета. Как и мотор, сердце работало на максимальных оборотах. Трехлопастный винт превратился в мерцающий диск с радужным полунимбом над носом самолета. Отпустить сразу тормоза, дать газ… Боковым зрением Новиков видел, как бегут, мельтешат какие-то серые фигурки, но ему было не до них… По-бычьи наклонив нос, «мессер» вырвался на взлетную полосу, помчался, набирая скорость, задрав навстречу ветру хвостовое оперение, едва не скапотировал… Чтобы ускорить взлет, надо поставить крылышки под углом в 15 градусов. Теперь темные смазанные фигурки побежали обратно, пропадали, словно их сдувало ветром. Вцепившиеся в штурвал и секторы газа руки Новикова побелели от напряжения.
Вот, капитан Новиков, твой сто семьдесят первый боевой вылет! Раз-два-три – с треском подскочила машина, падая на колеса шасси, чуть не цепляя землю концами крыльев. Скорость – 150 километров в час. Полный газ! Нос приподнялся… 170 километров… Самолет послушно и легко, как в сказке, отделился от земли… 200 километров в час… Новиков всем своим существом почувствовал, что
