мужчиной, не помнишь? – мне так обидно, ведь лишение девственности для меня чуть ли не самое важное событие, а он даже не помнит, как разделил мою жизнь на «до» и «после».
– Так вот откуда эта кровь была… – чешет затылок абсолютно мужским жестом Рустам. – А я думал, поранился где.
Краснею. Очень стыдно, что не убрала после себя, но он спал на этой простыне и вытащить ее из-под огромного мужского тела, не представлялось никакой возможности. С другой стороны, у него осталось доказательство моей невинности. Может это обстоятельство хоть как-то повлияет на него?!
– Ладно. – Рустам шумно выдыхает воздух, раздувая крылья носа, точно жеребец. Лезет в задний карман джинсов.
Достает дорогое кожаное портмоне, отсчитывает десять стодолларовых купюр. Протягивает мне.
– Штука баксов. Думаю, будет достаточно.
– Достаточно для чего? – не понимаю я.
– Для аборта и на витамины после.
Смотрю на него, на купюры и не верю своим ушам.
– Но Рустам… это же ребенок…
– Слышь ты, – напрягается парень, даже ладони в кулаки сжимает, и костяшки пальцев белеют от напряжения. – Как там тебя?
Боже, он даже моего имени не помнит… Он – главный, первый мужчина в моей жизни, а я для него – не больше чем пустое место.
– Вика, Рустам, меня зовут, Вика. – чуть ли не плачу я.
– Так, вот, Вика! – сверкает на меня огромными глазищами любимый. – Какой к черту ребенок?! Мне ни этот ребенок, ни ты сама не нужны! Я вообще тебя не помню!
– Это не отменяет того факта, что я беременна, и ты скоро станешь папой… неужели ты не рад? Ну хоть не много?! Это же новая жизнь, твое продолжение… – не могу поверить в то, что Рустам, мужчина в которого я тайно влюблена, оказался таким подонком на деле.
– Слышь, Кудряшкина, да, твоя фамилия?
Киваю. Хорошо, хоть фамилию помнит. Что не удивительно, ведь что в школе, что в универе, меня называли исключительно по фамилии.
– Кудряшкина, слушай сюда внимательно! Представь себя на моем месте. К тебе приходит мужик, которого ты не знаешь, не любишь, вообще без понятия, кто это, и говорит, что ты от него беременна. И требует от тебя родить этого ребенка. Твои действия?
– Рожу, конечно, ведь это же ребенок!
– Ну и дура.
Стою, опустив голову, даже не знаю, что на это сказать.
– Короче, берешь деньги? – снова тыкает мне в лицо тысячей долларов.
– Нет, Рустам, не могу убить ребенка. Может ты тоже остынешь, подумаешь…
– Так, все, мне надоело. – Рустам открывает двери своей шикарной ламбы, выкидывает купюры туда, не глядя, щелкает брелоком, ставя автомобиль на сигнализацию. – Хочешь рожать? Рожай! Я к этому ребенку не имею никакого отношения!
Разворачивается и уходит, оставив меня молча переваривать его решение.
***
Постояв немного возвращаюсь обратно на рабочее место. Вокруг шумно, впрочем, как всегда. И я, как мешком оглоушенная после слов Рустама.
