мой замысел и воплотить его в жизнь самостоятельно. Конечно, прийти к этим выводам можно было бы и заранее, не тратя время на поездку в столицу, бессмысленное ожидание и весьма бесславный вывод меня из канцелярии. Но даже я не мог предусмотреть всего, и должен был сделать какую- нибудь ошибку во славу своей молодости и наивности. И я ее сделал. Обнадеженный этими соображениями, и испытывающий даже некоторое удовлетворение от того, что избежал более серьезных негативных последствий, я отправился назад в Вольный Город с целью найти союзника и компаньона, связей которого в столичных кругах хватило бы, чтобы пролобировать мое предприятие. Хотя нет с этого момента пожалуй, что уже наше.
Винвальд.
По возвращению в Вольный Город я начал обход потенциальных компаньонов в порядке убывания их предпочтительности. И первым в моем списке значился Винвальд, председатель городского совета. Самый богатый гном Вольного Города, а может быть и всего мира. Он был уже не молод. Ему было чуть менее ста, что даже при средней продолжительности гномьей жизни около ста – ста двадцати лет весьма немало. Поговаривают, что когда в молодости он занимался разбоем, и верховодил одной из самых опасных шаек на западном торговом пути. А затем подкопив капиталов занялся легальными делами. Не знаю только сколько в этом правды, но тем не менее из королевства гномов он официально изгнан, и все его наследники, также признаны отступниками до скончания веков. Это мало мешает ему вести торговлю с королевством под горой, и владеть там огромной частью всяческих производств. Но, тем не менее, ни он не его сын не были на родине последние шестьдесят лет. За какие провинности доподлинно неизвестно, а сам Винвальд тем временем активно поддерживает мифы о свое лихом бандитском прошлом. За то время, что я стоял у руля совей торговой компании, мне довелось вести с ним дела. Пару раз он пытался разжиться на моей глупости, и не разу ему это не удалось. Он не был бесчестен, дела есть дела. Но тот факт, что я показал изворотливость, придавал мне веса в его глазах. По крайне мере я на это надеялся. Все- таки для него я был чуть ли не мальчиком. Я был примерно втрое моложе его сына. И надеялся убедить его довериться мне и втянуть его в авантюру. И вот меня вызвали. Я глубоко вздохнул. Все- таки у меня не было никаких гарантий, что Винвальд не выслушает меня, согласится, что идея хороша и воплотит ее сам. Ведь мне он был нужен, а я ему, пожалуй, что нет. В глубине души я верил, что он не подлый человек. И наделся на его жадность, ведь я готов был взять половину, а если придется и больше расходов на себя. И я вошел внутрь. Кабинет, в отличие от прихожей, был обставлен с купеческой роскошью и тонул в золоте. Как и многие люди и гномы рожденные в прошлом веке он был подвержен мещанству. Передо мной стоял Винвальд, низкорослый, около пяти футов, с простыми, грубоватыми чертами лица, все еще очень крепкий на вид. Глядя на него, не трудно было поверить, что он был разбойником. Его кожа была очень темного цвета. Для меня это всегда оставалось загадкой как он, почти не выбираясь из кабинетов, да карет разъезжая
