барана, нервно задергалась. Приборы звякнули. И в этот момент как раз подоспел официант наперевес с королевских размеров блюдом.
Катя скосила взгляд на тарелку Тушнова, на которой возлежали лишь кабачок и несколько листиков салата. Глянула на свою с остатками всего, чего только можно. И набрав в легкие побольше воздуха, уточнила:
– Вы не любите баранину?
– Я не ем мяса в принципе.
Тот самый воздух, которого она набрала полные легкие, в них и застрял. Катя закашлялась, слезы брызнули из глаз. Пришлось прятать лицо в салфетке.
– Да вы не смотрите на меня. Кушайте на здоровье.
Глава 6
Какой уж тут «кушайте»? Тут хоть бы не помереть вовсе! Катя вытерла слезы салфеткой. И чтобы выиграть хоть немного времени, промокнула еще и губы. Ситуацию усугубляла повисшая вдруг тишина. И злосчастная баранья нога, водруженная в центре стола официантом. У ноги, конечно, не было глаз, но Кате казалось, что та глядит на неё с укором.
– Не едите мяса… – как дурочка повторила она.
– Я так полагаю, мой агент не предупредил и об этом?
– Нет. Не предупредил.
К счастью, вступили музыканты, заиграв Сицилиану Баха, на которого, ей богу, им лучше было не покушаться. Катя поморщилась.
– Ну, что же вы замолчали, Катерина?
– Прикидываю, из каких соображений мужчина может отказаться от мяса?
– Из гуманистических. Как вам такое?
Нет, этот гад все же над ней смеялся!
– Вам жалко барана? – сощурилась она.
– А вам, надо полагать, нет?
Очередная неудача взбесила. Катя безжалостно воткнула вилку в кусок мяса, взяла нож и принялась его распиливать на куски. Чувствуя себя при этом как минимум людоедом. Аппетит пропал вовсе. А может, она уже наелась. Видит бог, до барана в ее тарелке побывало немало невинно убиенной живности.
– Вы прямо святой человек. Не пьете, не едите, может, еще и не…
– Не что? – вздернул бровь Тушнов.
Катя, которая чуть было не сказала «с женщинами не водитесь», отбросила приборы и вскочила из-за стола.
– Ничего. Не обращайте внимания. Я сейчас вернусь! – заявила она и метнулась к шефу договариваться о новом меню. Потому как нельзя было оставить Тушнова голодным ни в коем случае! Его голодным, а себя – трезвой. Катя попросила принести ей вина. Прежде чем вернуться, сделала несколько глубоких вдохов.
– Я, наверное, должен извиниться, – сказал Тушнов, когда она уселась напротив. Ласковый ветерок играл в его модно подстриженных волосах, а глаза цвета слабо заваренного чая золотились в свете свечей.
– За что?
– За своего агента.
– Вы не должны извиняться за другого человека, – вздохнула Катя. – Я одного не пойму, почему он сработал так эм…
– Непрофессионально?
Скрипач
