уже ни раз докладывали о его подвигах.
– Мы разбили их трусливых солдат так, как львы расправляются с тявкающими шавками, – сказал старый вице-коммунар.
При этих словах в главный зал с радостный лаем влетел пятнистый дог. Длинноногая, поджарая собака направилась к генерал-коммунару и бросилась к нему на колени. Куберт расплылся в счастливой улыбке, словно этот был не пёс, а самое прекрасное существо на этой планете.
– Малыш! Мой мальчик! Мой хороший! Мой родной!
Генерал-коммунар потрепал дога за холку. Пёс, довольный, улёгся у ног хозяина.
– Сейчас у нас положение намного серьёзнее, – сказал Куберт с совсем другими интонациями.
Он встал и весь превратился в металл – мощное, накаченное тело, стальной взгляд, металлический голос. Только родинка над губой придавала его наружности немного нежности.
– На этот раз к нам идут не разрозненные кучки христиан с луками и мечами наперевес. К нам идут многие народы. Особенно страшны новорусичи с сибиряками и джигитами.
– Ничего, Ваше превосходительство, и с ними справимся, – раздались хвастливые, опьяневшие голоса.
Куберт с грохотом поставил кубок на стол. В зале воцарилась тишина.
– Не будьте самонадеяны, как глупцы. Нужно разработать план отражения их нападения. Нам нужно остановить очередной крестовый поход. Да так, чтобы им больше неповадно было сюда соваться, – сказал генерал-коммунар и сел на место.
31 июля 119 года от Рождества Христова по новому стилю
Луиза улыбалась и тянула к нему красивые, накаченные руки. Савва, преодолевая невидимую силу – будто держал его кто-то сзади за плечи, не давая двигаться быстрее, потянулся к ней в ответ, но руки Луизы превратились в острые, чёрные ножи. Они кололи тело юноши. Савва посмотрел на себя. На месте уколов не было ни крови, ни ран.
– Просыпайся, бандит! Хорош дрыхнуть. Пора за дела отвечать, – услышал Савва густой голос сквозь сонную пелену.
Луиза и её чёрные руки-ножи побледнели, истончились, пока, наконец, совсем не растаяли. Савва Куницын открыл серо-голубой глаз и увидел над собой красное, обветренное лицо дружинника из личной охраны великого князя. Савва открыл второй, карий глаз и приподнял голову. Ещё один дружинник стоял у первого за спиной. Оба – великаны, былинные богатыри.
– За какие ещё дела? – спросил Савва.
Он встряхнул головой, прогоняя остатки сна.
– За убийство. Вот за какие дела, – сказал первый дружинник.
Он дёрнул парня за руку, поднимая со складной, походной койки. Савва не удержался и хотел было упасть, но сильные руки дружинника не позволили ему свалиться на земляной пол, а нежно поставили на ноги.
"Прямо заботливая мамаша", – подумал Савва.
– Эй! Глянь, его блокнот-памятник. Вдруг он там черканул про вчерашнее преступление, – сказал первый дружинник второму.
Второй дружинник кивнул и рьяно бросился
