открыл азиатский гальюн, Пашинцев подал туда воду, открыл её из крана и показал парнишке, что ему надо делать.
Глаза у того засветились благодарностью, он кинулся к струе воды и долго пил её, а потом стал обмываться и плескаться под её струями.
Подошедший фиттер принёс откуда-то старый комбинезон, поношенные рабочие ботинки, жестами показал, чтобы парнишка отдал свой провонявший и мокрый комбинезон и переоделся.
Счастливый помытый парнишка вышел из азиатского гальюна довольный и сияющий. Он понял, что ему тут зла не сделают, и радостно смотрел на своих спасителей.
Тут уже и боцман с фиттером без всяких напоминаний подхватили его и отвели в столовую, где Вера Ивановна навалила ему целую тарелку какой-то каши.
Когда процедура мытья и кормления «зайца» закончилась, старпом подошёл к стармеху и поделился:
– А ты был прав в прошлый раз, когда увидел тень на крыле. Я тогда утром, когда вышел на крыло, увидел чёрные следы босых ног, которые вели к трубе. Я ещё подошёл к скоб-трапу и посмотрел на него. Точно помню, что белые балясины были перемазаны сажей. Но что-то не придал этому значения. Матросы с утра помыли пароход, так эти следы и пропали. – И он, осторожно посмотрев по сторонам, понизил голос: – Только смотри, мастеру о том, что мы какие-то тени видел, не брякни.
– Не волнуйся, – уверил его Пашинцев, – я сам себе не враг, зачем нам лишняя головная боль?
На том и порешили, что капитану об этом инциденте они не доложат.
Да и без того до самого прихода в Антверпен забот с этим «зайцем» у всего экипажа прибавилось выше крыши.
Капитан через пару часов принёс распоряжение из конторы, что делать с «зайцем», и озвучил его всему экипажу.
Оказывается, согласно международным правилам привлекать его к работам экипаж не имел права. Но боцман устроил такой хай, что он не будет за негрой выгребать говно, поэтому капитан парнишку отдал в распоряжение дракона. Парнишка вылизал не только шлюпку, которую загадил, но и шлюпку левого борта, а попутно азиатский гальюн и несколько других палубных кладовок, куда ещё не дошли руки боцмана. Но этого капитан не видел.
Парнишку пришлось содержать в отдельном запертом помещении, для чего ему выделили палубную тальманскую, которую закрыли на замок.
Кормили его два раза в сутки. Вера Ивановна наотрез отказалась кормить «зайца» из страха, что её этот страшный чёрный охальник снасильничает. И только когда старпом выделил ей для охраны Мишу, она готовила ему кастрюлю с какой-то бурдомагой. Скорее всего, она варила то, что не доел экипаж.
Миша открывал дверь в тальманскую, при виде него негра прятался под телогрейки, глубоко пряча под них голову. Такую реакцию «зайца» на Мишу никто не смог разгадать. Эта тайна осталась покрыта мраком. Но Пашинцев уже во Владивостоке всё-таки заставил Мишу сознаться во всех страхах негры.
Вера Ивановна заносила кастрюли, а пустые забирала.
