невест пятницкие брали у семеновских, и соответственно, наоборот.
Нет, не поддавалось дерево – не хотело. Высокая мачтовая сосна, пахнувшая хвоей и янтарной смолою – такая тоже пригодится для частокола, потому и рубили, не пилили, хоть имелись и пилы. Известное дело, рубленое-то дерево словно бы закупоренное – ни гниль, ни язва древесная его не берет, чего о пиленом никак не скажешь.
Пильщики тоже имелись – визжали пилами в низинке, шагах в двадцати, валили без разбора весь мертвый лес, загодя, еще по весне, подрубленный, за лето подсохший. Лучше будет гореть! Много пепла – хороший урожай. А хороший урожай – много свадеб. Как раз осень, вот-вот октябрь – самая свадебная пора.
– Дай-ка топорик!
Ратибор ляпнул, не подумав. Ведь нынче не он, а Сгон был главным над молодежью назначен, и от того ликовал и с явным удовольствием указывал, приказывал, на многих и голос повышал, ругался. Видать, нравилось ходить в бригадирах. Бригадир – древнее слово, такое же древнее, как и боярин, волхв, князь… Означает – указчик, помощник, для небольшой группы работников – главный. А если короче – то на ровном месте шишка. Именно так Рат всегда и говорил, не особо стесняясь, он вообще на язык был невоздержан, не зря насмешником слыл.
Сгон кривился, скуластое, с небольшой рябью по щекам, лицо его покраснело:
– Остынь, Рат. Не видишь, без тебя управлюсь.
– А, ну давай, – Ратибор безразлично отвернулся. – Великий Био тебе в помощь. Кстати, он бы тут наработал куда побольше нас.
– Святотатец! – схватив топор, с возмущение сплюнул Сгон. – И как у тебя язык-то повернулся, про защитника нашего и бога такое сказать? Если бы не он, где б мы были все?
А вот это было серьезно, о насмешке над племенным божеством Сгон вполне мог доложить волхвам… с которыми, правда, не очень ладил – поссорились из-за какой-то девки, – но доложить мог, особенно если его разозлить. Вот это-то Рат понимал вполне, а потому – тут же повернулся к бригадиру с самой широкой улыбкой:
– Ну, ты это, Сгоне, не сердись. Бригадир ты неплохой, о том все знают…
Сглотнув слюну, Сгон что-то проворчал, но видно уже было – злость его понемногу проходит. Размахнувшись как следует, он нанес сокрушительный удар… тут и Рат подсуетился слегою – навалился, толкнул…
– Пошла, пошла, пошла!!! Па-берегись!!!
Сминая на своем пути все, великан упал в низину, застряв в густых кронах таких же сосен.
– Что стоите, глаза таращите?! – бригадир со злобой обрушился на пильщиков. – Давайте, подрубайте сучки́!
Похватав маленькие топорики-сучкорубы, пильщики опрометью бросились исполнять приказание. Никто их них не спорил, не ругался, даже не ворчал. Да и кому там спорить-то? Все отроки лет по четырнадцать-пятнадцать, из старших только Сгон, Рат да Легоша – и тем еще двадцати нету. Остальные мужики да парни – кто на других участках лес
