старому бортнику.
– Да и сам хорош, – отвечал, смеясь, – толи я сослепу, толи и правда, рожа у тебя кривая!
– Ну что, опять пьете? – спросил только что пришедший Драм.
– Ну, так садись с нами, – сказал Сом, – сын, налей мастеру!
Любомир принес кувшин и поставил на стол.
– Как там внучка? – поинтересовался Вольга.
– Да как-как, внучка растет и радует сердце старика, и в ее пухленькие щечки невозможно не влюбиться. Кош каждую свободную минуту уделяет ребенку, и она везде и всюду пытается увязаться за ним. Если бы меньше здесь сидел, то мог сам увидеть.
– Точно! – проговорил староста, и снова погрузился в раздумья.
В деревушке было не так много детей, у лекаря сын и дочь, у старшего сына бортника Любомира две дочери. У других по ребёнку или два. Но и они практически выросли, а вот совсем маленькой была только одна. Радослава – черноглазая красавица. Дочь Коша и Марьи. Маленькое чудо с пухлыми щечками. Вся деревня в ней души не чаяла, особенно ее родители.
– Как-то на сенокосе, – продолжил Драм, – она увязалась с нами. Зятёк мой расстелил полотно и посадил на него Радославу, дал игрушки и наказал сидеть здесь, а мы пошли косить. Мы ещё полосы не прошли, как слышу: «Папа, папа!» Ну, Кош и переполошился, и побежал к ней со всех ног, – сдерживая смех, рассказывал мастер.
– Папа, там пушистик! – кричала Радослава, а Кош взял ее на руки, спрашивает: – Что? Испугалась?
– Нет, папа, там пушистик! Папа, давай поймаем пушистика! – не унималась она.
– И зятек, как сумасшедший принялся бегать по полю за зайцем, – уже на всю таверну заливался ремесленник. – Так и не поймал, пообещал дочке, что завтра принесет!
– Надо бы как-нибудь и в гости забежать, – промолвил Вольга, опрокидывая очередную чарку, встал и ушел.
– Наш староста совсем чахнет, – проговорил Драм. – Раньше был удалой муж, а сейчас только и делает, что ходит мрачнее тучи, да пьет много. Так и сгореть не долго.
– Цели у него нет, – отвечал старый бортник, – любимую и лучшего друга убили, сын исчез, Кош же, все внимание уделил семье. Если честно, не знаю, как он держится. Я бы на его месте с ума бы сошел, да или в реке утоп бы.
– Ну что ты сразу пургу начинаешь нести! – расстроился мастер.
– Да не что! Давай выпьем лучше! – предложил Сом. – Лучше спиться, чем утопнуть!
– Хорошая речь! – сказал Драм, – за это и не грех выпить!
Пока старики выпивали в таверне, жизнь молодых родителей била ключом. Радослава росла любопытным ребенком. Она то бодро шагает по тропинке, то останавливается и, задрав голову, пытается разглядеть что-то в кроне деревьев. Потом опускаются на корточки и, принюхиваясь к лишайнику на ветвях, мокрым листьям,
