язык, если я тебе откажу.
«Браво, браво, ну что вы, право», – подумала я, но прерывать не стала. Во-первых, может, это не принято. Во-вторых, насчет нужды – актуально. Я не знаю, что здесь пьют, что едят, кто может обидеть (похоже, каждый). И вообще, как это место называется. Ясно только, что не Земля.
Паренек времени не терял. Он подошел к ближайшей башенке, пару раз стукнул кулаком, а потом двинул ногой, как заправский футболист. На секунду его скрыло облако ржавой пыли, грохнула выбитая дверь, и образовался черный проем.
– Если не уйти – увидят, – сказал паренек и схватил осла за упряжь.
Я взглянула в небо и заметила две точки, не очень маленькие. Они летели по дуге, и одна уже скоро оказалась бы над нами. Поэтому я без особых раздумий поспешила за старушкой, уже скрывшейся в темном проеме. Там щерилась побитыми ступеньками каменная лестница.
Крылатый осел оказался не слишком упрямой скотиной. На морде мешок – значит, надо слушаться. И с лестницей повезло. Хотя ступеньки от времени полуосыпались, ноги переломать нам не грозило. Ее освещали несколько щелей, то ли по задумке зодчего, то ли кровля прохудилась. Судя по ширине, прежде на крышу поднимали какие-то крупные грузы, наверняка вот на таких же зеброослах с крылышками. И таскали их вниз вот по этому проходу.
Низ лестницы был почти не освещен. Поэтому пацан нащупал дверь своим кошачьим зрением, так же грубо, пинком, открыл. В зале, куда мы вкатились, со световыми щелями оказалось чуть лучше. Храм, наверное, был интересен и красив – статуи, росписи, но я благоразумно смотрела под ноги. И не зря. На полу лежал скелет. И не один. Пол храма напоминал костехранилище, причем запущенное. Не то чтобы оскаленные зубы, как в ужастиках, но хорошего мало.
Тоже мне, храмы строят, на дворниках экономят. Впрочем, это же проклятый храм, тут и должно быть страшно и грязно. Или страшно грязно.
– Не бойся. Никто не станет тратить силу, чтобы они встали, – успокоил пацан, небрежно кивнув на скелеты. Ну спаси-и-ибо. То есть тут бывают и такие, которые встают? Зашибись, как здорово! Так, валим. Вон дверь наружу.
Ступени храма и ближайшие окрестности заросли высоким раскидистым кустарником. И почти не колючим – любезно с его стороны. К ступеням вела тропка, судя по состоянию, не очень популярная.
– Здесь нельзя жить, – сказал парень. – Это проклятый удел. Прийти ненадолго, найти, унести и продать – можно. Но стражам остролистого лучше не попадаться.
«Ну да, цветочки с могилки тут набрать можно, а все остальное уже украдено до нас», – подумала я, разглядывая окружающее запустение. Судя по взломанным дверям и вывернутым могильным плитам, таких умников – охотников за древностями за века тут побывало много.
Пока все складывалось не так и плохо. Если бы не болела голова. Еще на крыше я почувствовала неприятный гул в ушах, на затылок словно натянули влажную и горячую ватную шапку, а в висках застучало. Черт. А, нет, нурофен же есть. Достала упаковку, отметила, что в ней
