гула, который не предвещал ничего хорошего. Аппарат включился.
Сад снова взглянул на часы.
Ничего не происходило. По всем вещателям передавали тишину. Зашелестел возбуждённый шёпот. Кто-то из детей позади Аны рассмеялся.
– Да кто это там?! – Сад гневно обернулся.
Передатчик молчал.
– Может, просто опаздывают, – сказала Ана.
– Сейчас должны начать, – сказал Сад.
– Нет сигнала? – громко предположил кто-то.
Ана вновь заметила Илу – та стояла с другой стороны сцены, рядом с приёмным устройством. Ила нарядилась в пёстрое праздничное платье с длинной бахромой на рукавах, но выглядела странно уставшей. Она обнимала себя за плечи, как будто её знобило, несмотря на духоту, и глядела, закусив губу, в сторону сцены.
Но смотреть было не на что.
Электрический гул со всех сторон нарастал, и Ана поняла, что это не придурь старых вещателей, забившихся от многолетнего молчания пылью, а сама, какая она есть, передача. Сад покачал головой.
– Уже должны… – пробормотал он.
Зазвенела высокая нота – электрическая машина безуспешно попыталась изобразить человеческую речь. Люди в зале разволновались. Стоял гомон, как в утренние часы в хагате.
– Драапа!
Сад забрался на сцену и протелепал за кулисы. Через минуту он вернулся вместе с техником. Вещатели под потолком дребезжали. Сад что-то настойчиво втолковывал технику, резко, как при конвульсиях, подёргивая рукой. Техник молча мотал головой.
Они остановились у приёмного устройства, и техник церемонно опустился на колени.
Сад обратился к залу:
– Извините! У нас небольшие технические проблемы. Но, поверьте, скоро всё…
Зал взорвался возмущёнными криками.
– Не волнуйтесь! Скоро всё заработает! – Сад покосился на техника, копошащегося в проводах. – Немного терпения, мы всё починим! Пожалуйста, успокойтесь!
Спокойствие выходит за линию ожидания.
Искажённая передача затихла и сникла – звук убавили до предела. Сад неловко потоптался на сцене, безучастно наблюдая за работой техника и спустился вниз. Он подошёл к Ане и, вытащив из кармана огромный мятый платок, принялся натирать им лицо и шею.
Звук усилился. Техник поднялся на ноги и в ответ на удивлённый возглас Сада развёл руками и громко прокричал:
– Всё в порядке! Именно это и передают!
Сад выругался.
Из вещателей полилась дикая какофония. Протяжная электрическая мелодия, напоминающая неверно сыгранный человеческий голос, резво вклинивалась в остальной шум, и с каждой секундой становилась всё чётче и ритмичней, точно неведомая машина потихоньку училась произносить слова.
Громкость нарастала.
У Аны потемнело в глазах. Она покачнулась и уткнулась в кого-то локтем. Её оттолкнули. Дышать было тяжело. Ана тужилась вздохнуть полной грудью, но вместо этого ослабленно
