куда достанем. Два месяца мы выдерживали осаду, потом нас оставили в покое.
В свободное время Ник ходил в спортзал на первом этаже, тренировал выносливость, прыгал, бегал, лазил по канату. Сперва мы просто ходили за компанию, потом начали тренироваться тоже. Потом он затащил нас на секцию при школе, мы стали заниматься дзюдо, уже с нормальным тренером. Он таскал нас в тир стрелять, в секцию бокса, мы бегали в парке. Единственное, чего Ник не мог терпеть – слёз и воровства.
Уже в тринадцать лет он был главарем детской банды, не знаю, как назвать иначе, и держал весь детский дом. Причем боссом он был жестким – спорт, учеба, хоть тройку, но ты должен был получить. Воспитатели и директор его обожали – дисциплина железная, все дети занимаются спортом, успеваемость подтянули. И с тех пор в детском доме не было насилия… Да, девочки спали с парнями – но только по согласию, пацанов не трогал никто. Ник девок презирал, называл их «детдомовскими давалками», и с ними не спал никогда. «Чистые» девочки в школе с нами не дружили, поэтому его первая любовь была уже в колледже.
Девчонка, сирота как мы, но жила с бабушкой, тонкая бледная моль, но что-то в ней Ник нашел. После первого курса нас забрали в армию, а эта дура оказалась беременной. Никому не сказав, очень боясь своей бабушки, она пошла с нашими дурами на криминальный аборт. Умерла от потери крови. С тех пор Ник не любил никого, нет, бабы были конечно, он же живой. Вешались они на него пачками, но больше пары месяцев он ни с кем не встречался.
Когда он привел тебя, ты была похожа на его бледную моль. Я видел, но он сам не понимал, что влюбился в тебя, он как с нами в детдоме – жесткими методами воспитывал тебя, гнул под себя.
– И как же он стал криминальным авторитетом? От детдома это далеко, и от Ника Робин Гуда тоже.
– А это уже другая история, когда мы вернулись из армии, страна лежала в разрухе, разгар девяностых. Это у тебя был дом, родители, а у нас ничего. Дэн и здесь нас вытянул, мы в бойцах недолго бегали, через год у нас уже шиномонтажка с автомойкой была. Ник ее в карты выиграл, все наши там жили, на втором этаже. Потом была война авторитетов, ну так получилось, что помог Ник одному крутому. Потому его никогда не трогали, он сам по себе, ни под кем не ходил. Он постоять за себя мог, но силой не любил, больше хитростью, ну тебе ли не знать.
– А что стало с тем бандитом, что сжег его тогда в Москве? Не поверю, что вы не отомстили. – Ксения помнила, что за компромат был и как они его добыли.
– Дяденька убежать не успел. Он в свое время общак у урок спер, потом переобулся и в бизнес, еще в депутаты залез. Кому надо, получили все документы в тот же день, дядя не знал про новые технологии. Ник должен был вернуться и отменить отправку электронной почты. Раз не вернулся, компромат ушел кому надо. Говорят, дядька перед урками на коленях стоял, руку ему правую отрезали живьем…
– Все! Избавь меня от кровавых подробностей! – Ксения ушла к себе, и еще долго перед глазами
