сами себя заводят глухую в чащу, откуда нет выхода… Идём в церковь, помолимся вместе за твоего отца!
‒ А как же обед, Бертран?! ‒ вздохнув, спросил Гийом, чей детский желудок бурчал уже не меньше часа.
‒ Обед от нас никуда не исчезнет! Это простым крестьянам нужно думать о хлебе насущном, добывая его в поте лица каждый день. Однако иногда простая сложность лучше, чем неизвестность впереди… Идём, Гийом! ‒ взяв своего маленького воспитанника за руку, сказал старый воин и, приподняв голову, посмотрел на церквушку на холме.
Они неспешно побрели вперёд, а чуть прохладный ветерок, словно хулиган из таверны, трепал волосы на их головах. Солнце поднималось всё выше и выше, мимо пролетали стрекозы и немного пахло приближающейся грозой.
Господь не дал такого счастья старому воину, как познать чувство отцовства, но, видимо, в конце его пути, решил смиловаться над своим грешным рабом и даровал ему возможность воспитывать сына графа.
Когда-то давно Бертран был великим воином, скакавшим по правую руку от своего господина. Он был сыном простого кузнеца, но отец графа Анри де Ла Валлета приметил проворного и отчаянного мальчишку и взял к себе в замок. Что такое настоящая любовь, Бертран не знал, но хорошо знал, что такое предательство и коварство!
Они стали медленно подниматься на холм, что немного сбило старому воину дыхание. Что такое одышка, Бертран узнал несколько лет назад, когда в пылу битвы, почувствовал, что задыхается. Смерть была очень близка, но внезапный приступ сохранил в итоге жизнь, забыв при этом пожалеть его кости.
‒ А ты боишься темноты, Бертран? ‒ чуть подняв голову и посмотрев в усталые глаза наставника, пропитанные болью от жестокости времени, спросил маленький граф.
‒ Боятся не темноты, боятся суеверий! Никогда не слушай россказни старой кухарки. Она давно тронулась умом, спаси Господь её заблудшую душу! Идём, ‒ строгим тоном с назиданием ответил старый воин, и они поднялись на холм, оказавшись рядом с церквушкой.
Бертран остановился, а через мгновение замер и Гийом. Старому воину казалось, что в этой природной тишине и слегка доносившемся из церквушки пении живёт сама истина. Истина никогда не бывает сложной! Она всегда предельна проста и понятна. Мудрецы могли бы добавить к этому множество слишком сложных для обычного воина слов, но суть от этого не менялась.
Обычная церковь из поделочного серого камня смотрела на Бертрана и его маленького воспитанника, осеняя их блеском креста, установленного на коньке невзрачной черепичной крыши.
Деревенские детишки продолжали петь, готовясь к мессе в будущее воскресенье. Пение приносило им несколько лишних грошей от довольного господина, но случалось это достаточно редко. Граф Анри де Ла Валлет не был человеком особой щедрости, но и скупым феодалом его назвать тоже было нельзя.
Бертран вместе с Гийомом зашли в церковь и, опустив правые руки в чашу со святой водой, перекрестились. Взгляд старого воина замер
