все так напряженно, а утром – яркое солнце, поют жаворонки, извилистая дорога то спускается в овраг, то поднимается, идет полем и все дальше и дальше от фронта.
В 12 часов мы остановились. Спрятали машины, помылись на речке, разожгли костерок и устроили первомайский обед. А к вечеру я уже в ста километрах от старых мест вместе с полком. Мы разделись, вымылись, и, сидя у костра, где варился обед, я с удовольствием курил махорку, а затем, лежа на траве, смотрел на заходящее солнце.
Приятно, даже очень приятно прошел первомайский праздник.
Интересно, а как Леля провел его?
II. Пусть бабка молится за меня
Северо-Западный фронт! Идет девятый месяц. Очень жалко, что все-таки начал я не с Южного фронта, ибо до Северного уже «рукой подать». Ну, какие изменения за восемь месяцев: я писал, что перестал смеяться и у глаз появилось по три маленькие морщинки.
Если вернусь домой, то смеяться буду, как и раньше, а морщинки – они останутся на память о настоящем. Вот 2 мая я написал хорошее письмо: так постараюсь из этих страшных мест писать хорошие письма. Во всем страшном есть своеобразная красота. Нельзя было бы даже предположить, побывав здесь раньше, что сюда докатится война.
Мы прошли по гати из бревен через огромные болота, тянущиеся на десятки километров.
Пока все! Идут самолеты.
Был перерыв на один час, я сидел под крутым берегом речки, по воде кругом шлепали осколки, на голову летела земля. Вначале это было даже интересно, а сейчас я устал, как и все вокруг меня. Бывает, целый день в себя не приходишь.
Мы под вечным гулом моторов и сидим то в канаве, то в воронке, прижимаясь к грязной земле. Заметьте, раньше я так не писал, раньше я не реагировал сильно на самолеты. А сейчас получается что-то вроде лотереи на жизнь.
Отвлекли они меня от нити письма. Так вот, когда мы шли по этим болотам, было жутко смотреть по сторонам; кругом, уходя под мрачные своды деревьев, светится вода, местами она грязно-бурого цвета, местами ярко-коричневого, а где проточная – то черная, как темное пиво. На обочине дороги виден радиатор «Сталинца» – это мощный трактор, который легко вытаскивает из грязи 152-миллиметровые гаубицы, а здесь он не мог вылезти сам. Дальше, в ста метрах от дороги, лежит красивый трехмоторный «Юнкерс-52». Он не утонул, но ведь это и не трактор, он создан для воздуха. Их много здесь по болотам, и они уже никогда не поднимутся в воздух, даже если и не сильно повреждены. Идти можно только вперед или назад, и ни шагу в сторону. Сюда зашли дивизии – десятки тысяч людей, и мне все-таки кажется, что я выберусь отсюда даже при самом плохом варианте. Я недавно где-то прочел стихотворение:
«Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждали, скажут —
Просто повезло!»
Некому писать мне так, но из песни слов не выкинешь, и я постараюсь, чтобы мне повезло! Лето промелькнет быстро, а вот осени не хочется, кажется, начинает сказываться
