style="font-size:15px;"> Вик хотел кое-что рассказать Ральфу, поэтому он нарочно вел себя грубо и делал вид, что чаша его терпения переполнена.
– Ральф, вы останетесь завтракать? – Трикси оперлась на руку Вика и раскачивалась из стороны в сторону.
Ральф натужно хохотнул.
– Надеюсь, останется, – сказал Вик. – Мы не любим, когда гости уходят голодными, правда, Трикс?
– Да-а. С Ральфом весело завтракать.
– Это почему же? – спросил Вик.
– Он яйцами жаглирует.
– Жонглирую, – пояснил Ральф.
– Что ж, надо посмотреть, – сказал Вик. – Трикси, марш спать. Лови момент, пока тихо. Ты же знаешь, carpe diem… И carpe noctem[9] тоже.
Трикси с готовностью пошла с ним. Ей нравилось, когда он укладывал ее, приносил ей плюшевого кенгуру, кутал их обоих в одеяло, целовал на ночь в обе щеки и в носик. Вик знал, что балует Трикси, но, с другой стороны, мать держалась с ней так холодно, что это надо было чем-то восполнить. Он уткнулся носом в ее мягкую шейку, потом, улыбаясь, поднял голову.
– Пап, а можно устроить пикник у каменоломни?
– Нет. Там очень опасно.
– Но почему?
– А вдруг сильный ветер? Нас всех прямо туда и сдует.
– Здорово! А мама пойдет на пикник?
– Не знаю, – сказал Вик. – Надеюсь.
– А Ральф пойдет?
– Вряд ли.
– Тебе нравится Ральф?
При свете ночника-карусели на тумбочке видны были карие крапинки в зеленых, как у матери, глазах Трикси.
– Угу. А тебе?
– Мм, – неуверенно протянула она. – Джо-Джо мне нравился больше.
Его слегка задело, что она еще помнит Джо-Джо.
– Ну, я знаю почему. Он приносил тебе подарки на Рождество. Любить нужно не за это. Я ведь тоже дарю тебе подарки, правда?
– Папочка, тебя я люблю больше всех. Конечно, я тебя больше всех люблю.
Вот плутовка, подумал Вик. Трикси стала ужасной плутовкой. Вик с улыбкой представил, как она обрадовалась бы, если бы он сказал ей, что убил Малькольма Макрея. Мал не нравился Трикси, потому что она не нравилась ему, а еще потому, что он, редкостный скупердяй, никогда не делал ей подарков. Трикси запрыгала бы от радости, если бы Вик сказал, что убил Мала. Его акции взлетели бы на двести процентов.
– Будь умницей, спи, – сказал Вик, поднимаясь с кровати.
Он поцеловал ее в обе щеки, в кончик носа, потом в макушку. Волосы у Трикси были такого же цвета, как у матери, но со временем они, наверное, потемнеют и станут как у него. Они спускались прямо с темени, без всяких проборов, и выглядели, как и должны выглядеть волосы шестилетней девочки, но Мелинда вечно жаловалась, что их трудно завивать.
– Спишь? – прошептал он.
Опущенные ресницы Трикси не дрогнули. Он выключил свет и на цыпочках подошел к двери.
– Нет! – хихикая, крикнула Трикси.
– Давай-ка спи! Я серьезно!
Молчание.
