годы безбедно. Поскольку худшие проступки Карлайла сводились к тому, что он пару раз заводил «додж» в придорожную канаву, дважды в год напивался и жевал табак – Карлайл был неисправимым любителем жевательного табака и поставил в углу печатни плевательницу, которую опустошал с разумной частотой, – то Вик готов был его держать на работе, пока бедолага не умрет от старости.
Сама типография представляла собой одноэтажное темно-зеленое строение, почти скрытое раскидистыми кронами деревьев. У него была странная форма: старенький амбар, в каких хранят инструмент, Вик переоборудовал под печатню, где размещались станки и наборные столы, и пристроил с одного боку небольшой квадратный флигель, который служил кабинетом, а с другого – склад для бумаги и шрифтов. Чтобы исключить попадание влаги внутрь здания, Вик покрыл стены снаружи кровельным изоляционным материалом, а поверх него – листовой жестью, которую потом покрасил. Изрытая колеями извилистая тропа вела от типографии к грунтовой дороге, проходившей ярдах в двухстах. Типография находилась в десяти минутах езды от дома Вика.
В тот день, когда ему позвонили насчет Чарльза де Лайла, Мелинда к часу домой не вернулась. Вик пообедал в одиночестве и стал за столом читать книгу. Он чувствовал странное беспокойство, как будто он расхаживает по пустому дому, а за ним кто-то следит. Он поставил григорианские песнопения и включил погромче, чтобы слышать в гараже, когда, как обычно, в три часа пополудни, вносил с улицы ящики с рассадой. Мелинда не оставила никакой записки. Вик даже поискал в ее комнате, хотя если Мелинда и решала как-то предупредить его, то оставляла записку в гостиной – посередине, на полу.
Неужели она с Чарльзом де Лайлом? Вопрос всплыл на поверхность сознания, как пузырь, и неприятно лопнул, когда сложился в слова. С чего вдруг он так подумал? Он помнил лицо Чарльза де Лайла, но очень смутно: кажется, такое чернявое – узкое, смуглое, – и волосы густо набриолинены. Вик тогда еще подумал, что Чарльз де Лайл похож на жуликоватого итальяшку. Видел он его всего один раз, как-то вечером, недели три назад, когда они с Мелиндой пошли в бар «Лорда Честерфилда», выпить по коктейлю. Вопреки обыкновению Мелинда ни слова не сказала о его игре на пианино.
Вик выбросил мысли о Чарльзе де Лайле из головы. Ему не хотелось брать на себя грех беспричинно подозревать кого бы то ни было. Мелинда всегда оставалась невиновной, пока сама себя не изобличит.
В тот вечер Вик приехал домой без четверти семь, но Мелинда еще не вернулась. Трикси была дома с половины пятого, и Вик спросил, не объявлялась ли мама.
– Да нет, – равнодушно ответила Трикси.
Она, лежа на животе, читала на полу комиксы в «Нью-Уэслиан».
Трикси привыкла к тому, что мамы частенько не бывало дома. Так происходило почти всю ее жизнь.
– Может, поиграем в скрэббл?[19] – предложил Вик.
Трикси
Популярная игра, в ходе которой игроки должны составить максимальное количество слов из отдельных букв на игральной доске, аналог русскоязычного «Эрудита» или «Словодела».
