и увидела перед собой отца, нашего целителя и младшего брата. Они смотрели на меня так, словно решали: добить или оставить в покое.
– Жить будет? – это единственный вопрос, который отец задал старенькому леру Гардиусу.
– Нужно вложить много сил, – ответил он. – Моей магии хватит, чтобы поддержать в ней искру жизни. Но так много повреждений. Кость в ноге и вовсе раздроблена. Большая потеря крови. Здесь одной магии мало – нужно собрать кость, зашить ткани…
– Ясно, – отец махнул рукой, – оставьте её. У меня ещё две дочери есть. На рассвете вы выдвигаетесь со мной на границу.
– Но лера же может умереть!
– Нежилец, так нежилец. Если выкарабкается сама, то комната в её распоряжении, – это последние слова, что я услышала от отца в свой адрес.
Последний раз что он посмотрел в мою сторону.
Тогда я просто перестала для него существовать.
Критес с умным видом кивал, поддерживая решение папы.
А я… У меня в этот момент душа умерла.
У него ещё две дочери.
А я не нужна.
Умру, и им всё равно.
В тот момент я узнала, что такое предательство близких.
Дверь закрылась, и наступила тишина.
В комнате я осталась абсолютно одна. А жить хотелось страшно. До одури!
Даже жутко было глаза закрыть.
Через открытое окно до меня долетали трели сверчков и далекое уханье совы.
Слёзы медленно стекали из глаз. Я ведь считала отца таким справедливым, несокрушимым, лучшим…
А он просто отвернулся и ушел, оставляя меня умирать в этой комнате одну.
«Нежилец, так нежилец»
Эта фраза вертелась в голове, принося такую боль, что с физической не шла ни в какое сравнение.
«Выживу! – твердила я сама себе. – Всегда есть зачем жить»
Дверь тихо скрипнула, раздались шаги. Сквозь слёзы я различила женский силуэт.
– Мама? – почему-то я подумала, что это она пришла за мной, чтобы увести в страну мертвых. – Мама, это ты? Мне еще не пора… Нет…
– Молчи, моя маленькая, – нянечка нежно погладила меня по голове. – Береги силы, моя девочка.
Теплые губы коснулись лба. Она еще никогда не проявляла столько любви.
Так хорошо стало в этот момент. Не одна! Не бросили меня.
– Я умираю, няня, – пожаловалась я.
– Ну что ты, доченька. Кто же тебе позволит? – она улыбалась, но в сумерках, окутывающих комнату, я видела, как предательски блестят ее глаза.
– Целитель уедет… – шепнула я.
– А у нас свой есть! Правда же, Талья?
Рядом с нянечкой из тьмы показалась вторая фигурка.
– Правда, – теплые руки сжали мои запястья. – Я помогу тебе, Алисия, и никогда не оставлю одну в беде.
Заплакав, я уткнулась лицом в подушку.
Через кожу в моё тело проникала
