его за плечи и обнял, провожаемый насмешливым взглядом Тревора.
– Вы только посмотрите, кто тут у нас! «Художник» вернулся! Иисус, Мария, Иосиф! – радостно вопил Гонзо.
– Снова будешь малевать картинки? – спросил Гонзало Роча, или попросту Гонзо, впиваясь зубами в сэндвич с салом и луком. – На этом можно заработать? На настоящей живописи?..
– Ему хватит, если он вернется к своим поддельным Ван Гогам… Да они были в точности как настоящие…
– Думаешь, полицейские о нем забудут? – возмутился Роча. – Ты сбрендил или как? Вот Лео не дурак, он точно не хочет назад в тюрягу! Так ведь, Лео?
– Ты заматерел, – заявил Тревор, оглядев Лео взглядом специалиста, и шумно всосал порцию корейской веганской лапши. – Вон какие мышцы накачал, пока сидел.
– И правда, – покивал Гонзо, – настоящий маленький коммандос.
Гонзало Роча знал, о чем говорил: он провел десять лет в отряде «морских котиков» США – самом подготовленном отряде и самом опасном из подразделений специального назначения в мире, чьим девизом была фраза: «Единственный легкий день был вчера!» На гражданке Гонзо стал милейшим из людей, почти беспечным, со своеобразным чувством юмора. Он, конечно, все еще мог нейтрализовать любого противника одним пальцем, как Шон Коннери в роли подполковника Алана Колдуэлла в старом фильме «Президио» Питера Хайамса. Гонзо зарабатывал на жизнь, сидя за рулем лимузина, но работал не на «дядю», а на себя.
– Тебе нужна женщина, парень, – высказался он. – С твоей внешностью это будет непросто, но сколько ты не был с… ну, ты понимаешь?
Лео не переставал улыбаться. Встреча с друзьями, их искренность, бескорыстие согревали, как зимой жаркий огонь в камине. Их дружба родилась и постепенно окрепла в этом зале, невзирая на разное происхождение, социальную принадлежность и уровень жизни. Однажды Лео продал подделок на пятьсот тысяч долларов и сказал, что хочет вложиться в бизнес Тревора и Гонзо. Сначала они отказались, но он в конце концов добился своего.
– Отстань от него, Гонзо, – велел Тревор. – Пусть продышится, он только что вышел. Что у тебя с лицом, Лео? Подрался в тюрьме?
– Ерунда, не о чем говорить… – Лео дал понять, что не хочет развивать эту тему, и почувствовал на себе взгляд Гонзо.
– Этот мистер Ерунда – мастер кулачного боя, он точно знает, куда бить, – произнес бывший спецназовец, внезапно посерьезнев. – Что скажешь, Тревор?
– Хороший удар справа…
– Может, поговорим об этом, гринго?
– Нет.
– Как хочешь. Но если попадешь в историю, мы будем рядом.
– Я знаю, Гонзо. Спасибо вам.
– Проехали…
В этот момент завибрировал телефон Лео, и на экране высветился незнакомый номер.
– Да, – коротко произнес он.
Пауза.
– Прошу прощения, – произнес красивый голос с французским акцентом, –
