рукоймгновенно, не издав ни звука…
неверный, мертвенный такой –
он никогда им не был другом
«попили и поели…»
попили и поели
на праздник покрова.
пройдёт всего неделя –
лес пустят на дрова,
а нынче у народа
все мысли об одном:
как превратиться в воду,
так и не став вином
«погляди-ка стоит на воде…»
погляди-ка стоит на воде
сад малиновый там марьиванна
принимает воздушные ванны
но все мысли её о еде
погляди-ка, козлов николай
ход подземный на кладбище роет
из подсобки доносится лай
но и он не мешает герою
погляди-ка сестра у сестры
папиросы крадёт из комода
ночь тиха догорают костры
что за чудная нынче погода
«в день, когда январь подрос…»
в день, когда январь подрос,
ветер стих, ослаб мороз,
не достигшие старенья
гибли зимние строенья
20–22 января. оттепель
«две женщины (прекрасны обе)…»
две женщины (прекрасны обе)
плывут по улице пустой
на лёгких лодочках – угробят!
но им никто не крикнет: «стой!»
зима бросает в воду просо
белёсое и топит ос
последних… мёрзнущую осень
на юг увозит тепловоз
«остались крохи от куска…»
остались крохи от куска,
что получил и ты.
покуда жив, не отпускай
ни каменной воды,
ни любознательной реки,
что обитает тут,
ни облаков: нигде таких
тебе не подадут
«бозлюбленный воэн…»
бозлюбленный воэн
возлюбый боэнд бравый –
бес анны (или энн)
прибережёт отраву
без яблока для нас,
ну что ж, мы все не святы.
и если пробил час
суглинистой расплаты,
вонь от мозгов, чью чушь
я чтил всегда, учуяв,
(бескрыл несчастный муж!) –
не по лучу помчу я:
усну, укрыт травой
зелёной или ржавой,
и не поднимут вой
ни други, ни держава.
а дальше будет век
без шороха и скрипа –
не оживёт во льве
баран, не съеден ибо
«в этом городе делают лёд…»
в этом городе делают лёд
и чеканят монеты во славу
императора, и не по праву
ты пропущен сюда, гесиод –
знать, трибун неподкупный на лапу
за тебя получил… ну так что ж,
раз явился – послушай, как лабух
режет воздух: полуночный нож
кожей жёлтой (а пуще – зелёной)
дорожит, и уместен вопрос:
так ли любит орест гермиону,
как болтает заезжий даос,
что
