Это были масляные краски.
– А меня бесит то, что каждую ночь приходится видеть одно и то же. Скучная светящаяся штука, всегда одна, никакого разнообразия. Светит она плохо, толку от нее никакого. Руки так и чешутся пририсовать к ней что-то еще. А то, что кто-то еще смотрит на нее одновременно с тобой… Как бы там ни было, в итоге ты все равно смотришь на нее одна.
Она не нашлась, что ответь, и какое-то время они сидели молча, слушая лишь тихий скрип дерева и отдаленное шуршание откуда-то сверху.
– Как думаешь, Нео там в порядке? – как бы она не старалась отвлечься рассматриванием мрачных картин, где единственным ярким пятном были карие глаза, мысли то и дело возвращались туда. К древним развалинам, где они оставили его совсем одного.
– Однозначно лучше, чем я, – Лиам поморщился и встал на ноги, подходя к нише с матрасом и сдергивая со всей этой небрежной напольной конструкции плед.
– Что это значит? – не поняла Летта, наблюдая за ним. А тот устало плюхнулся на подушки, ложась лицом к стене и подложил руку под голову, даже не удосужившись предварительно разуться.
– Кровать здесь одна, а спать на полу я не собираюсь, – вместо ответа, сказал он, больше не оборачиваясь. А у нее от этого его тона появилось ощущение, будто на нее вылили ведро ледяной воды. Снова. Сначала обогрели и укрыли одеялом. А после снова выставили на улицу и облили водой.
– Может посмотрим, вдруг Светочи уже ушли? – особо ни на что не надеясь, предложила она.
– Не ушли, – отрезал он.
И замолчал. Летта так и осталась сидеть у стены, прикрыв глаза и сходя с ума от того, что они вынуждены торчать здесь тогда, когда Нео там, один. Но в то же время она понимала, что он прав. Что бы не разозлило этих Светочей, так просто они от них не отцепятся.
Вскоре дыхание Лиама выровнялось, а сам он перевернулся на спину. Его лицо разгладилось во сне, стерев с него все следы раздражения. Волосы спадали на глаза, от чего он хмурился во сне.
Летта поймала себя на мысли, что смотрит на него, а руки так и чешутся смахнуть его надоедливую челку. Чтобы ничто не мешало ему спать, ведь всю прошлую ночь он охранял ее сон.
После недолгой внутренней борьбы, она так и поступила. Тихонько подобравшись к нему, она села на краешек матраса, стараясь не разбудить его, и невесомо смахнула волосы в сторону, лишь слегка коснувшись пальцами его щеки.
Она была такой колючей. При этом губы показались ей безумно мягкими, но проверить она не решилась. Сложнее всего было не дотронуться до шрама у верхней губы. Почему-то ей этого очень хотелось.
Посидев еще немного, она прилегла на самый край матраса, так, чтобы их тела не соприкасались. Но сон все никак не шел. Она думала. Думала о словах Лиама. О его картинах и странных предметах рядом с луной.
У этого парня в голове было столько интересных мыслей, которыми он никогда не делился. И, что самое важное – почему? Почему он так ненавидел
