сверху.
Ким хотелось проигнорировать его, смолчать, оставив приказ без внимания, но серые стены пещеры давили, а страх остаться в ледяной ловушке становился почти невыносимым, поэтому она начала послушно карабкаться следом за ним, то и дело проваливаясь и скатываясь вниз. Наблюдая за ее мучениями, Хасс все-таки не выдержал:
– Руку давай!
Ким проигнорировала его приказ и снова попыталась забраться сама, но опять ноги проваливались в снег.
– Ослица, упрямая, – кхассер схватил ее за капюшон и бесцеремонно вытащил наружу. Не дав ей опомниться, он снова обернулся, и подхватив свой проблемный трофей взлетел наверх, туда, где в большой пещере укрывались его люди.
Они уже прокопали в снегу проход и выбрались на улицу, а следом за ними из ледяного плена поднимались и встревоженные вирты.
– Все целы?
– Да. Вовремя укрылись, – ответил Верн, – вы как?
Ким была готова провалиться от стыда сквозь землю, потому что все мужчины смотрели на нее. Их мысли нетрудно было угадать.
Хасс только угрюмо хмыкнул:
– Связать, кляп, и поперек седла, – прозвучало его распоряжение, – продолжаем подъем.
Он отвернулся, чтобы не видеть, как Верн проворно накидывает петлю на ее руки, а потом, обхватив за талию, закидывает в седло. Ему было не жалко пленницу, она злила его, вызывая глухое раздражение, но еще больше он злился на себя. Потому что, когда видел, как к ней прикасались чужие руки, испытывал желание убивать.
Глава 5
Он не шутил, когда сказал, чтобы ее связали и закинули, как тюк с барахлом, поперек седла. Ким была уверена, что такой, как Хасс вообще не умеет шутить. И улыбаться. За непроницаемой маской ничего не разберешь, а глаза, несмотря на свой теплый, янтарный цвет, были холодными словно зимние озера.
Кто-то из мужчин, она не успела рассмотреть, кто именно, выполнил его приказ и крепко пристегнул ремнем. Ким даже охнуть не успела, как повисла вниз головой. Хорошо хоть про кляп забыл, а то было бы совсем тошно. Вирта под ней недовольно заурчала, обернулась и понюхала ее щеку, быстро коснувшись холодным змеиным языком.
– Вперед.
Отряд снова начал свой подъем, вереницей растянувшись вдоль узкой тропы. В этот раз они не стали подниматься напрямик, потому что Сеп-хатти принес много снега, под которым могли скрываться кованые ловушки. Подъем по тропе был более планый и легкий, без прыжков и скрежета когтей, но поводов для радости не было. Болтаться вниз головой, уткнувшись носом в жесткий бок вирты – то еще удовольствие. Каждый шаг отдавался болью в груди, перед глазами кружились красные мошки, а еще к горлу покатывала тошнота. Неровный ход зверя, заставлял ежиться от страха на каждом повороте. Казалось, что еще шаг и она скатится на землю.
Хотя земля – не такой плохой вариант. Ким это поняла в тот момент, когда они проходили над глубоким ущельем, и она случайно открыла глаза. Пропасть. Черная, равнодушная, начиналась всего
