ещё! И вы что же, полагаете, что полиция ничего не делает? Да в центральных кварталах девственница с мешком золота может пройти эти кварталы из конца в конец! Полиция борется с преступностью, и преступность, вы не поверите, падает! Ну и где я сейчас вам возьму ещё четыре сотни смертников? Нет, если хотите, можете заняться подлогом, мешать не стану! В отличие от следователей, полагаю.
Рей и Ричард переглянулись – и синхронно помотали головами. Не то, чтобы они так уж были против возможного подлога, но подсовывать Ульриху полтысячи заведомо ложных смертников как-то не показалось им удачной идеей. Да и застенки императорской полиции – не то место, в котором они бы мечтали оказаться.
– А военнопленные? Их всегда много! – подал идею Рей.
Комиссар уставился на Салеха с невыразимым соболезнованием.
– Вы, молодые люди, из какого зажопья к нам вывалились? Во-первых, военнопленные не по нашей части вообще. Это вам в Генштаб надобно. А во-вторых и главных, там вас пошлют ещё дальше моего. Недозволительно нынче военнопленных в ритуалах использовать.
– То есть, как это недозволительно?! Это кто ж такую глупость удумал? На кой ляд тогда эти пленные вообще нужны? Кашу задарма жрать?!
Рей был искренне поражён. За три года, прошедшие с его отставки, явно многое изменилось.
– А вот это вы по нынешним временам крамолу изрекли, самую натуральную. Приказ Его Императорского Величества! Мы нынче конвенцию подписали, Брахель, мать её, мудскую! И эта брахель… – мужчина закашлялся, – мудская конвенция говорит прямо: нельзя военнопленных на алтари. Мы своих пленных на алтари, противник – своих. То есть – наших, соображаете? А народец-то не бесконечный! От этого земли пустеют! У нас и так дефицит колонистов, а из-за военных катаклизмов отдельные провинции так вообще… дичают. Добро пожаловать в дивный новый мир, джентльмены. Мы теперь, оказывается, ценим человеческую жизнь! Радость-то какая!
Комиссар скорчил такую гримасу, что Рей было собрался вытаскивать свой походный набор самых дорогих лечебных амулетов. К счастью, мужчина быстро сдулся и устало махнул рукой.
– Если чего надумаете, обращайтесь. А нынче я не знаю, чем вам помочь.
Компаньоны вышли на улицу, подняли головы и согласно понюхали воздух. Пахло выпечкой.
– Ричард, а мы куда-то торопимся? – через какое-то время уточнил громила.
Он следовал за Гринривером, который следовал за своим носом, в отношении еды как бы не более чувствительным, чем у Салеха (что, между прочим, немало значит).
– Вообще-то никуда. Сроков нам никаких не поставили, – Ричард, щуря глаз, вертел головой в поисках пекарни.
– Тогда, может, это… Выпишем каторжан из провинции? По империи всяко наберётся сотни три-четыре убивцев. Недели за две или три их доставят. С местными, глядишь, и наскребём, а?
– Думаю, так и сделаем, – Ричард склонил голову и зашёл в дверь ресторации.
Звякнул
